Пока ты моя

Я на мгновение задумываюсь. Джеймс прав. Она точно говорила нам, что не курит. Я не хочу, чтобы мальчики видели, как она исподтишка закуривает у черного хода, или даже уловили исходящий от нее запах табака. И тогда, прежде чем мы узнаем об этом, они решат, что в курении нет ничего страшного, и сами начнут дымить. Нет, я хочу растить их иначе.

– Спроси у нее, если тебя это так беспокоит, – предлагает Джеймс.

– И как ты себе это представляешь? – интересуюсь я, прохаживаясь между ним и камином. – Ничего хорошего не выйдет, если она решит, что мы ей не доверяем.

– Какая же ты глупышка! – бросает Джеймс и почему-то показывает на каминную решетку, за которой нет дров и огня. В этой комнате всегда холодно, но Джеймс настаивал, чтобы мы пришли поговорить именно сюда, потому что тут дальше всего от комнат мальчиков и лестницы на верхний этаж Зои. – Неужели ты не помнишь, как она недавно разожгла камин в другой гостиной и жаловалась, что это далось ей с трудом? Она еще сказала, что комнату заволокло дымом, и извинялась за запах. Только и всего, Клаудия. Ты почувствовала исходящий от ее одежды дым от дров.

Безусловно, Джеймсу, так же как и мне, прекрасно известна разница между этими двумя запахами. Я, может быть, и беременна, но еще не потеряла обоняние.

– Нет, ты ошибаешься. Я уловила сигаретный дым в ее дыхании.

Мы мгновенно замолкаем, когда дверь вдруг открывается, сопровождаясь тихим стуком.

– Это всего лишь я, – возникает на пороге Зои. – Простите, что помешала.

Вид у нее взволнованный.

Неужели она слышала, что мы говорили о ней?

– Входите, – приглашает Джеймс.

Мне остается только молиться, чтобы Зои не слышала моих слов.

– Ничего по-настоящему важного, – говорит она, вероятно ощущая наше смущение. – Мы можем поговорить завтра, если вы заняты.

Она нервно топчется в дверном проеме, ожидая ответа и переводя взгляд с меня на Джеймса. На ее лице написаны мольба и извинение за вторжение. У нее явно что-то на уме, и она не знает, как это сказать. Она выглядит так, будто уже ложилась спать и, возможно, так и не смогла сомкнуть глаз. Ее волосы с одной стороны слегка спутаны, а легкого макияжа глаз, заметного сегодня днем, и след простыл. На бледной коже ее щек и лба заметен неяркий блеск еще не впитавшегося ночного крема, в то время как надетая задом наперед футболка и шерстяные носки красноречиво подтверждают намерение пораньше лечь спать.

«Что же снова привело ее вниз?» – спрашиваю я себя.

– Мы ничуть не заняты, – говорю я, и мне почему-то немного ее жалко. Я похлопываю по свободному месту на диване и, когда она робко усаживается, бросаю взгляд на Джеймса, еле заметно округлив глаза, что должно быть заметно лишь ему одному.

«Нет дыма без огня», – проносится в голове излюбленное выражение моей матери.

– Вас что-то беспокоит? – Меня вдруг пронзает мысль о том, что после всего двух дней работы она собирается заявить о своем увольнении. Я и представить себе не могла, что она может от нас уйти.

– Меня ничего не беспокоит, смею вас заверить. Просто…

– Наверное, мне лучше удалиться, чтобы вы поговорили вдвоем? – предлагает Джеймс.

– Хорошая идея, – подхватываю я. – Почему бы тебе не включить чайник?

Джеймс кивает и спешно уходит, признательный за эту передышку.

– Что «просто»? – спрашиваю я Зои, возвращаясь к ее робкому замечанию.

– Не знаю, как лучше выразиться. Думаю, будет лучше спросить у вас об этом прямо.

Зои ковыряется в своих коротко обрезанных ногтях. Ее волосы, распавшись на тонкие прядки, царапают шею. Если бы я была ее матерью, убрала бы эти пряди за уши и мягко приподняла бы пальцем ее подбородок, заставив высоко держать голову. Я внимательно посмотрела бы в ее молочно-серые глаза и догадалась бы, что не так, прежде чем это поняла бы сама Зои. Я притянула бы ее ближе, обняла, заставила бы почувствовать, что я – здесь, рядом с ней, независимо от того, о чем она собиралась спросить.

– Это насчет уик-эндов, – произносит Зои тонюсеньким голоском.

– Да?

– Ну, я не знаю, что вы об этом думаете… просто было бы действительно удобно, если бы… – Она склоняет голову еще ниже.

– Зои, я не кусаюсь.

Наконец она поднимает голову и смотрит на меня в упор. Линия подбородка у нее аккуратная и изящная, словно вылепленная искусными пальцами. Скулы Зои повторяют точность черт ее лица, которые, в свою очередь, меркнут рядом с этими затуманенными глазами. Она выглядит так, словно в ее глазах постоянно стоят слезы, только и ждущие момента скатиться по щекам.

– Если честно, мне некуда уходить на уик-энды.

Я пытаюсь понять, что это значит, но прежде, чем мне это удается, ответ сам срывается с губ:

– Тогда вы должны остаться здесь.

Я произношу это под влиянием внезапного порыва облегчения, нахлынувшего на меня от того, что она не увольняется, несмотря на все мои подозрения.

– Правда? – Подбородок Зои поднимается выше, ее глаза проясняются. На губах уже сияет улыбка.