Пока ты не спишь

Майор Огресс колебалась. Этот психолог чертовски хорош! Мямлит, запинается, но своего не упустит. Нужно будет выяснить, где эта хитрюга Энджи его выловила.

– Ладно, господин Драгонман, даю вам четверть часа.

Дверь без стука распахнулась, и появившийся Дед разрушил очарование момента:

– Доктор на проводе!

– Вот же черт! Переведи на мой телефон.

– Ты можешь не только поговорить с профессором Ларошелем, но и увидеть светило больницы Моно на экране размером три на три! Его кабинет нашпигован классным оборудованием для видеоконференций.

Марианна попросила Василе подождать несколько минут в коридоре:

– У нас крупное дело – январское ограбление в Довиле, наверное, слышали?

Психолог кивнул и послушно пошел к двери, столкнувшись на пороге со вторым лейтенантом, катившим тележку с видеокамерой и микрофоном.

– Наконец-то пригодилась чертова техника, – произнес тот и присел на корточки, чтобы установить камеру напротив белой стены.

На вид сыщику было лет тридцать. Белая футболка, тесные джинсы, кроссовки – вид у накачанного красавчика был явно непротокольный.

Лейтенант Жан-Батист Лешевалье. Женат. Двое детей. Верный муж. Нежный отец.

Ожившая мечта одинокой женщины.

– Пошустрее, Ж. Б.!

Марианна ворчала для проформы. Взгляд скользнул по сильной спине подчиненного, уперся в полоску голого тела между задравшейся майкой и поясом джинсов.

Трусы-боксеры от Calvin Klein обтягивали классную задницу.

Руки прочь, частная собственность! Чужая…

– Прямо какое-то широкоэкранное кино. – Ж. Б. с кошачьей грацией поднялся с корточек.

Лейтенанты Паделу и Лешевалье устроились на стульях, Марианна осталась за своим столом. Секунду спустя на белой стене появилась роскошная декорация в стиле хай-тек. Сплошь прямые углы – лакированное бюро, дизайнерские кресла, обтянутые серой кожей, мебель из ценных пород дерева, большая плазма на стене и даже высокая балконная дверь, через которую в комнату льется яркий свет.

А вот и хозяин кабинета. Хирург в белом халате поверх шикарного костюма-тройки (небось подбирал специально к своей хищной улыбке!), в руке стакан, в котором позвякивает лед.

– Здравствуйте, майор Огресс, сожалею, но могу уделить вам всего несколько секунд. Одна дама уже лежит и с нетерпением ждет, когда я вернусь вместе с моим орудием!

Пауза. Ларошель пошутил и теперь как будто ждал награды – заранее записанного смеха зрителей, – сияя безупречной белозубой улыбкой (хвала коллегам-ортодонтам!).

– Я буду пересаживать ей печень. Так что давайте поторопимся.

– Вчера вы оказали помощь Тимо Солеру, так? – задала вопрос Марианна.

Доктор сделал глоток медно-красной жидкости. Интересно, что он пьет перед операцией? Неужели виски? Или Red Bull? В углу, в сумке от Hugo Boss, клюшки для гольфа, каждая деталь обстановки точно выверена, словно это театральная декорация или съемочная площадка, а не настоящая комната.

– Налетчику? Так точно, мадам. Я уже все рассказал вашим инспекторам. Беглец позвонил вчера, во второй половине дня. Назначил срочную встречу в порту, в гавани Осака – вдали от чужих глаз, понимаете? Он ждал в белой «тойоте ярис». Номер я запомнил, не волнуйтесь. Рана у него плохая – между подключичной артерией и верхней долей левого легкого. Пулю калибра девять миллиметров несколько месяцев назад вытащил какой-то коновал, ухаживали за ним непрофессионально. По его собственным словам, он недавно упал, рана открылась и начались адские боли. Я сделал, что смог.

– Прооперировали Тимо прямо в машине? – изумилась Марианна.

– Конечно нет! Я имел в виду, что сделал все, чтобы помочь вам.

– Нам?

Ж. Б. был потрясен антуражем и угадывающимся за окном бассейном. Или морем? Ведь это Сент-Адресс, шикарный пригород Гавра, и больница стоит на берегу Ла-Манша.

– Именно так. Помочь правосудию, сообщить о преступнике, которого не один месяц разыскивает полиция, долг каждого честного гражданина, ведь так?

– Безусловно, профессор! Как еще вы нам помогли?

– Ввел двойную дозу нальбуфина. Это обезболивающее, намного сильнее морфина. Лекарство мгновенно облегчило страдания и будет действовать еще как минимум двенадцать часов. Я немножко почистил рану и снова зашил. Шов получился – загляденье. Высокая мода, да и только!

Еще одна улыбка во славу хирургов-стоматологов… Профессор наклонился к камере, будто хотел сообщить нечто конфиденциальное:

– Но внутри я пошалил скальпелем, комиссар! Когда нальбуфин перестанет действовать, Тимо Солер взовьется под потолок. И снова позвонит мне, никуда не денется… а там подтянетесь вы с кавалерией.

Марианна шумно сглотнула, прежде чем ответить:

– Не беспокойтесь, подтянемся.

Ларошель поставил на стол пустой стакан:

– Договорились. А теперь, если позволите, я отправлюсь в операционную и помогу пациентке, которая в меня верит. Если все пройдет хорошо – тьфу-тьфу-тьфу! – через несколько минут все ее страхи будут позади.

Прощальная улыбка – и экран погас. Трое полицейских еще несколько секунд молча смотрели на белую стену.

– Да он просто святой, – умиленно произнес Дед.