Энджи поднесла бокал к губам, держа его в ладонях, чтобы спрятать слезы. В парикмахерской она точно справляется лучше.
— Дитя любви, — прошептала Энджи. — Очень точное определение, старушка.
Трамвай, отходивший от остановки «Ратуша», напомнил ей поезд Кан — Париж. Наутро после своего шестнадцатого дня рождения она поцеловала в лоб отца, покинула дом в тупике Коперника и вошла в вагон. Полгода спустя асбестовый рак свел отца в могилу.
Дитя любви…
Звучит почти комично.
Она никогда не забудет, как была несчастна в юности, пока не встретила мужчину своей жизни. Дитя любви, жаждавшее уничтожить все человечество.
— Значит, советуешь терпеливо ждать? — Марианна вопросительно смотрела на нее.
— Терпение и упорство, милая, — хриплым голосом ответила Энджи. — Это твой единственный шанс!
— Мерзавка! — ухмыльнулась Марианна. — Я раз сто говорила тебе про мой обратный отсчет: восемнадцать месяцев, максимум — двадцать четыре на то, чтобы какой-нибудь самец согласился осеменить меня и дождаться, когда бебешка родится…
Обе расхохотались. Марианна — весело, Энджи — слегка натужно. До чего же она трогательная, эта бравая майорша, напоминает загнанную стаей волков козу, у которой нет другого оружия, кроме острых и ловких копыт. Сегодня вечером она не распространялась о ходе расследования. Сказала только, пока они ждали аперитив — кир с грейпфрутовым соком, — что Тимо Солер не найден, Алексис Зерда скрылся, а Малон Мулен продолжает плести небылицы. Если ее что и занимает, так это ненаглядный психолог…
Официант стер с доски меню дня и занес ее в подсобку. Марианна вняла безмолвному сигналу, замолчала и принялась за остывшую пиццу.
И тут зазвонил ее сотовый.
Она отреагировала, как возбужденный подросток: включила громкую связь и повернула телефон экраном к Энджи. Лейтенант Лешевалье крупным планом, сексуален, как Ричард Гир в фильме «Офицер и джентльмен»,[55]
выступает с трибуны тринадцатого конгресса территориальной полиции.— Помяни черта… — прошептала Энджи, наставив указательный палец на подругу. — Твой ход, красавица!
— Говори, Ж. Б.!
— Ты слышишь меня, Марианна? — не унимался Ж. Б.
Они подняли бокалы и беззвучно чокнулись.
— Марианна?
— Я здесь, не кричи. Ты что, свалился с супружеской кровати?
— Если бы… Я на выезде, у нас происшествие на мысе де ла Эв.
— Снова подростки резвятся?
Мимо на скорости пролетела машина, она не расслышала ответа и переспросила.
— Нет. Не подростки. Скорее всего, дорожная авария. Мужик не справился с управлением.
— Черт… Подробности?
— Немного. Нам поздно сообщили. Первый жилой дом находится в двух километрах от террасы. Когда мы приехали, осталась кучка пепла…
— Ты уверен, что других жертв не было?
— Да, но с опознанием придется повозиться. Единственный предмет, который может оказаться полезным, — мотоцикл.
Пол ушел из-под ног Марианны. Бокал недопитой риохи подпрыгнул и начал опрокидываться, как в замедленной съемке. Энджи раздавила свой в пальцах.
Время остановилось. По белой скатерти расползались пурпурные пятна: вино смешивалось с кровью из порезов, образуя что-то вроде «пятен Роршаха».[56]
Психиатры используют этот тест, когда хотят выманить призраков из подсознания пациентов.Пятница
День любви
36
Ворота на школьный двор открылись. Обычно Клотильда несколько минут стояла у решетки, здоровалась с каждым ребенком, называя мальчиков и девочек по именам, улыбалась мамам и папам.
Вела себя, как гостеприимная хозяйка, чтобы приручить семьи. Нужно обеспечить себе хорошие отношения с тремя поколениями манеглизцев, ведь если она задержится на своем посту на несколько десятилетий, то будет учить детей сегодняшних детей.
Этим утром все было иначе. Сегодня к ней явился необычный посетитель. Они отошли в сторонку, к небольшому огороду, за который отвечали ребятишки из средней группы. Мужчина не был похож на отца кого-то из малышей и ничем не напоминал учителя на замену или инспектора академии.
Наверное, приятель хорошенькой директрисы, думали мамаши, украдкой поглядывая на мачо с трехдневной щетиной в дорогой кожаной куртке и узких джинсах. Да нет же, нет, он похож на… полицейского! На героического сыщика из телесериала в исполнении второразрядного артиста с квадратной челюстью и накачанными грудными мышцами.
Они невольно замедляли шаг.