Пока ты не спишь

Малон наклонился к розовому ушку Гути. Он хотел рассказать ему свою любимую историю — о главаре людоедов с татуировкой в виде черепа на шее и блестящей серебряной серьгой в ухе. Его легко было узнать, а вот сбежать от него никто не сумел бы.

— Слушай внимательно, Гути, — прошептал он. — В лесу жил один людоед, который…

Малон замолчал. Не потому, что забыл слова. Ему помешал нос. Нос не желал продолжать, нос учуял запах, перебивший мысли об истории, людоедах и маме.

Запах шел из кухни, заполняя собой все вокруг. Ни о чем другом малыш думать не мог. Как вкусно пахнет! И есть ужасно хочется. Может, спуститься вниз, приласкаться к Маме-да и стащить кусочек?

Малон взглядом попросил прощения у Гути, но плюшевый зверек не ответил. Он всегда был неразговорчив, а теперь, без сердца, и вовсе онемел.

Молчание — тоже ответ, но как его понять?

Он может пойти на кухню и поесть пирога с Мамой-да или должен остаться и продолжить рассказ?

41

Механик, лежавший под машиной, пообещал, что мой «рено твинго» будет готов сегодня вечером. Ха-ха… Он выглядел искренне расстроенным, этот придурок.

Желание убить

Я выбила домкрат.

Не нравится: 1263

Нравится: 329

www.jelanie-ubit.com

Агент Кабраль гнал как сумасшедший. На сей раз Марианна пристегнулась, потому что Кабраль наотрез отказался стартовать, бросив красноречивый взгляд на ее замазанный тональным кремом и все еще свернутый на сторону нос.

— Ладно, ладно, сейчас. Поехали!

Все четыре полосы авеню Фош были заняты машинами. Марианна любила Гавр — в том числе за широкие перпендикулярные улицы в центре города, хотя сравнение с Америкой приходило на ум только во время погонь в даунтауне, между улицей Расина и улицей Ришелье, когда можно было поиграть в Старски и Хатча.[58]

Сирена воет, как гиена.

Звонок Энджи. Разговаривать было не с руки, но она все-таки ответила.

— Марианна? Я случайно прочла один блог на сайте Гавра. С жутким заголовком: «Мотоцикл сгорел на мысе де ла Эв». — Энджи замолчала, пытаясь успокоиться. — Там написано… школьный психолог. Господи, это он? Твой… тот, что занимался мальчиком?.. Фантазером?

«Рено меган» на полной скорости пересек трамвайные пути. Стоявшие на остановке лицеисты провожали машину изумленно-восторженными взглядами, снимали на телефоны.

Энджи о ней тревожится. Не самый удобный момент для разговора, но реакция подруги понятна: накануне она полвечера расписывала достоинства Василе Драгонмана, а он в этот момент находился в пяти километрах от кафе и… горел заживо.

Воплощенный ужас! Сейчас она слишком возбуждена, но скоро отойдет, и тогда…

Нельзя останавливаться на бегу.

Нужно сосредоточиться на деле.

Поймать Тимо Солера.

— Есть новости? — встревоженно спросила Энджи. — Вы уверены, что… это он?

— Пока нет. Спасибо, что волнуешься за меня, но я правда занята.

Кабраль свернул на улицу Брендо. От Мон-Гайара спускался трамвай маршрута А, навстречу ему, с пляжа, ехал другой, маршрута В. С другого конца Парижской улицы выползал серый контейнеровоз высотой в пять этажей, как будто один из бетонных домов вдруг взял и решил покинуть город.

Энджи продолжала что-то говорить, и Марианна прикрыла правое ухо ладонью, пытаясь разобрать слова.

— Позвонишь, когда что-нибудь узнаешь?

Ее голос дрожал, и у Марианны на секунду возникло странное ощущение, что в румынского психолога влюблена именно Анжелика.

Если не в него самого, то в его призрак.

Они въехали на улицу Зигфрида, с которой можно было попасть в портовую зону.

«Через пятьсот метров переезжайте мост, потом поверните налево. Вы на месте», — голосом исполнительницы госпела произнес навигатор.

Все, хватит, она должна сама направлять Кабраля. Сирену и эту тетку придется выключить, чтобы не переполошить Тимо Солера.

Нужно забыть об Энджи. Забыть о психологе. Сейчас важно одно — четко провести задержание опасного преступника.

— Поговорим вечером, детка. Пока…

42

Маленькая стрелка на 12, большая — на 2

Аманда ставила на стол последнюю тарелку, когда хлопнула входная дверь.

Успела.

Еда готова. Телевизор включен. Она достала бутылку Chateau Faugères[59] и приоткрыла дверцу плиты, чтобы карамельный аромат пирога из ириса «Карамбар»[60] перебил запах жарящейся ножки. Малону очень нравится, когда в доме пахнет его любимым лакомством.

Ее сын — нежный, умный, трепетный ребенок. Аманда давно поняла, что обоняние — самое важное, наряду с осязанием, чувство, но большинство мужчин довольствуется зрением и вкусом.

Ее маленький мальчик не способен съесть целый пирог, но он обожает нюхать его, сосать, грызть корочку — если не дуется на свою маму и не капризничает, как сегодня. Любит помогать ей растапливать ирис в кастрюле с маслом и сахаром.