Пока ты спишь (ЛП)

— Очевидно, он был у тебя какое-то время, он наполовину пуст. Как ты узнал, что я им пользовалась? У тебя такие же полотенца, как у меня, и у тебя были такие же шампунь и кондиционер. — Я посмотрела на кровать. — Подожди, это те же простыни, что и у меня? — Беспокойство переросло во что-то другое, большее и ужасное. — Откуда ты знаешь, чем я пользуюсь, что мне нравится?

Киллиан по-прежнему ничего не говорил, просто наблюдал за мной, и на его лице было такое… боже, странное выражение, от которого волосы у меня на затылке встали дыбом.

— Ты заходил в мою квартиру, не так ли? До того, как притворился Дином?

Я заставила себя стоять на своем, когда он продолжал смотреть еще несколько секунд, затем, наконец, кивнул.

Мой желудок сжался, мурашки страха поползли по всему телу.

— Когда я была там? — Он не двигался, оставался совершенно неподвижным. — Сколько раз? — спросила я. И снова ничего. — Ты заходил, пока я спала? Ты наблюдал за мной?

Его бесстрастный взгляд скользнул по мне, затем снова остановился на мне.

— Да.

О боже.

— Почему? Зачем ты это сделал?

Мускул на его челюсти запульсировал.

Я сделала глубокий вдох, стараясь не дрожать.

— Шеймус хотел, чтобы ты причинил мне боль?

Он покачал головой.

— Ему нужна была информация о тебе.

— И это включало в себя проникновение ко мне, пока я спала.

— Нет, эта часть целиком принадлежала мне.

О боже.

— Ты хотел причинить мне боль?

— Нет.

— Сколько раз? Как долго ты это делал… наблюдал за мной?

— Некоторое время.

— Месяцы? Дольше?

Он снова кивнул.

Я знала, что он способен на множество ужасных вещей, но это? Я не могла поверить в то, что слышала.

— Так вот откуда ты знаешь о моих проблемах со сном? — Он видел меня, наблюдал за мной, когда я сражалась с невидимыми монстрами в своих снах, видел меня в самом уязвимом состоянии. Видел мой тайный позор.

Выражение его лица изменилось. Он смотрел на меня так же, как тогда, когда прикасался ко мне. Мое сердце бешено заколотилось в груди.

— Ты прикасался ко мне?

— Я удерживал тебя, когда ты в этом нуждалась.

Я обхватила себя руками.

— Ты удерживал меня? Это все, это единственный способ, которым ты прикасался ко мне?

Еще один кивок, и его глаза потемнели.

— Тебе это понравилось, не так ли? — Я выстрелила в него.

Его ноздри раздулись.

— Да, это так.

Мои пальцы сжались вокруг бутылки в моей руке, и я посмотрела на нее, осознание поразило меня.

— И что? Ты пришел домой и воспользовался этим для…для…

— Чтобы намазать мой член, — сказал он с сильным акцентом. — Думать о тебе, пока делал это.

Все, что он только что сказал, было неправильным, ужасающим, оскорбляющим, но опять же, мое тело отреагировало так, как не должно было. Я должна была быть такой же извращенкой, как и он.

— Почему? — прошептала я.

Он схватил рубашку, которую повесил на стул рядом с собой, и надел ее, неторопливо заправляя. Когда он это сделал, посмотрел на меня.

— Потому что ты была моей, любимая, просто ты еще не знала этого.

Затем он вышел.

Глава двенадцатая

София

Я выглянула в окно гостиной. Океан сегодня был дикий.

Я жила с Киллианом неделю. Днем я видела его не так уж часто, он либо отсутствовал, либо работал в своем кабинете здесь, в доме. Когда его не было дома, он не часто возвращался домой до поздней ночи, и каждый раз, ложась в постель рядом со мной, он притягивал меня к себе, медленно пробуждая ото сна руками или ртом.

Потому что ты была моей, любимая, просто ты еще не знала этого.

Он сказал это после того, как признался, что преследовал меня, наблюдал за мной, что врывался в мою квартиру и, иногда, забирался ко мне в постель, пока я спала, и прижимал меня к себе. Что, когда он вернулся домой после этого, он использовал тот же лосьон, что и я, чтобы прикасаться к себе, думая обо мне.

И все же я позволяла ему делать со мной все, что он хотел. Несмотря на все, что я знала, я все еще позволяла ему это делать.

Потому что в темноте он стал кем-то другим, он сыграл роль, которой, как он знал, я жаждала. Он был Дином. И я так нуждалась в привязанности, во внимании, что позволила монстру, моему преследователю, моему тюремщику, дать это мне. Я стала его домашним животным, его игрушкой для игр. Он сказал мне, какая я замечательная, и я полностью уступила. Он назвал меня своей хорошей девочкой, и я раздвинулась шире, отчаянно желая, чтобы он прикоснулся ко мне. Он брал под контроль мое тело, пока я не становилась влажной и извивающейся, а потом заставлял меня кончать так сильно, что я не знала, что с собой делать.

После этого он гладил свой член, пока тоже не кончал, обычно на меня, и снова крепко прижимал меня к себе, чтобы я не сопротивлялась во сне.

Я не помнила, чтобы у меня были приступы, но я знала, что были, знакомая боль в мышцах выдавала это, потому что я боролась изо всех сил, мое горло саднило, как будто я кричала. Однако никаких травм не было, Киллиан позаботился об этом, как делал это месяцами без моего ведома, удерживая меня до тех пор, пока приступ не пройдет, как он и обещал. Утром он никогда не упоминал об этом.