Пока ты спишь (ЛП)

— Шеймус действительно превратил тебя в монстра, не так ли?

Я тяжело дышал, когда ее слова стрелой пронзили меня, режа все сильнее.

— Да, — сказал я, не утруждая себя тем, чтобы притворяться кем-то другим, не в этот раз. Все, что ей нужно было сделать, это посмотреть мне в глаза, чтобы увидеть правду. — Ты боишься?

— Да, — ответила она, ее грудь быстро поднималась и опускалась в такт прерывистому дыханию.

Она моргнула, и слеза скатилась по ее щеке, ее тело задрожало, но она не попыталась снова отстраниться, нет, она прижалась ко мне, становясь ближе. Мой член был тверд как сталь, моя потребность в ней стала шире. Я смахнул ее слезинку и пососал ее с большого пальца, желая попробовать на вкус каждую частичку ее тела.

— Ты промокла, любимая?

Ее губы задрожали, и еще одна слеза скатилась по лицу.

— Да.

На этот раз я наклонился и поймал её.

— Неужели твое сердце сделано из камня, Киллиан? Ты действительно ничего не чувствуешь?

Я оторвал ее от земли, и ее ноги обхватили меня.

— Честно говоря, я больше ничего не знаю. С тех пор, как я встретил тебя, что-то изменилось. — Я запустил пальцы в ее волосы и накрыл ее рот своим. Я поцеловал ее так сильно и глубоко, что она захныкала напротив моего рта, ее ногти впились в мои плечи. Но на этот раз остановиться было невозможно. Я не позволял ей отдаляться от меня, ни в коем случае. Я собирался владеть каждой частичкой ее, и я собирался делать это сам. Никакой игры, никакого притворства, чтобы быть тем, кем, как я думал, она хотела, я собирался сказать ей правду.

Я подошел к кровати и положил ее, затем сорвал с себя окровавленную рубашку и отбросил ее в сторону. Я стянул с нее пижамный топ через голову и сорвал с ее ног пижамные шорты и нижнее белье. Она лежала там, бледная и маленькая, в лунном свете, и выглядела такой чертовски уязвимой, что мне пришлось сделать отчаянный вдох, чтобы сдержаться. Вид ее в таком состоянии вызвал у меня боль под ребрами.

— У тебя вставал так сильно, когда ты все время смотрел, как я сплю, в моей квартире? — прошептала она.

Моя грудь резко вздулась.

— Да.

— А когда ты лег со мной в постель,…ты хотел меня трахнуть? — Ее щеки потемнели, когда она это сказала.

— Да, — прохрипел я. Она дышала тяжелее, ее идеальные круглые сиськи тряслись с каждым прерывистым вдохом. — Иногда ночами, когда ты металась и кричала во сне, я забирался к тебе на кровать и обнимал тебя, почти теряя контроль.

Ее глаза расширились.

— Но ты этого не сделал. — Она вцепилась в одеяло, но не пыталась вырваться.

— Каждый раз, когда я был рядом с тобой, я едва сдерживался, чтобы не забрать то, что принадлежало мне.

Я снял с себя остальную одежду и забрался на нее. Она задрожала подо мной, когда я провел тыльной стороной пальцев по ее горячим щекам.

— Ты знаешь, что я собираюсь сделать, не так ли, София?

Она кивнула, и я снова завладел ее ртом, чертовски владея им, поддаваясь сводящей с ума потребности, которую я испытывал к ней, которая была такой чертовски грубой и дикой, что ее было невозможно остановить. Потребность, которая за последние двенадцать месяцев стала сама по себе чудовищной. Я хотел брать. Я хотел услышать, как она выкрикивает мое имя. Я хотел трахнуть ее так сильно, чтобы этот гребаный дом затрясся.

Посасывая ее горло, я провел зубами по сухожилию там, прикусывая ее нежную кожу и заставляя ее вскрикнуть. Схватив одну из ее сисек, я втянул маленький сморщенный сосок в рот и помял другой, дразня, пощипывая и посасывая, пока ее сосок не потемнел и не набух, затем перешел к другой и проделал то же самое. София выгибалась и извивалась подо мной, хватая меня за волосы, пытаясь оторвать от себя, но вместо этого прижимала к себе.

Ее бедра терлись друг о друга, и я с силой развел их в стороны, просунув свои между ними, прокладывая себе путь вниз по ее мягкому животу.

— Ты, блядь, промокла для меня, милая?

— Д-да, — всхлипнула она.

— Моя хорошая девочка вся мокрая от своего извращенного мужа. Ты хочешь, чтобы я жестко трахнул тебя, не так ли, Софи?

Она кивнула, и из нее вырвался еще один всхлип.

— Д-да.

София не знала, что с этим делать. Она хотела меня, ее киска жаждала меня. Но она была напугана тем, кем я был, что я сделал, и в то же время возбуждена всем этим. Это было нормально. Со временем она поймет, что я никогда не причиню ей вреда. Я мог бы работать с похотью. Похоть заставляла людей совершать всевозможные дерьмовые поступки, например, позволять монстру О'Рурку, все еще запятнанному кровью другого мужчины, трахать тебя. Прямо сейчас это было все, что мне было нужно. Если бы я был ей нужен, она могла бы и не пытаться меня бросить.

Я раздвинул ее бедра шире и накрыл ее мокрую киску своим ртом. Мои пальцы впились в ее бедра, когда я провел языком по ее киске и, блядь, насладился. Она уперлась ногами в матрас и приподняла попку, потираясь своей горячей маленькой киской о мое лицо, умоляя о большем. Она хотела моих пальцев, отчаянно хотела, чтобы я заполнил ее, пока буду сосать ее клитор. Не в этот раз. Ее киска будет жаждать наполнения, прежде чем я введу в нее свой член.