Пока ты спишь - враг качается. Часть 2. Дикий гринд

Пять часов подходили к концу и с минуты на минуту должен был раздаться сигнал, призывающий ко входу в запретную, красную зону. До этого, два часа назад, мы всей группой, соблюдая максимальную осторожность, перебежали в оранжевую часть нашей испытательной площадки и так же засели в одной из квартир двухэтажного дома.

Все это время, что мы отсиживались в убежище, вокруг раздавались выстрелы. Частые, редкие, перемежаемые криками и проклятиями, воплями боли и горькими рыданиями. Там на улице убивали и умирали. Часто, с удовольствием.

Однажды мимо прошла девушка и громко, во весь голос выла от горя. Она звала какого-то Мишу и буквально захлебывалась своим несчастьем. Ее голос отдавался от стен, терялся в глубинах садов и вновь возвращался. Уже ослабевший, но так же продирающий до костей. Что-то дикое было в этом рыдании, просыпались какие-то древние инстинкты, от которых хотелось забиться поглубже и, выставив оружие, молиться, чтобы ужасные твари, что бродят по ту сторону светового кольца, пройдут мимо.

К сожалению, через пару минут нервная очередь оборвала ее страдания. А может быть и к счастью. По крайней мере мне стало легче. Как бы зло это ни звучало.

И вот они, длинные, выматывающие все нервы, сигналы.

Стараясь не шуметь, аккуратно взбираюсь по лестнице. Холодный металл остужает разгоряченные ладони. С этой стороны петли, значит, с этой должен быть засов. Ну да, вон головки болтов, что держат его. Слегка обварены, чтобы их нельзя было подцепить ключом. Но мне это и не надо.

Воткнул серую плоскость рядом с болтом и, не встречая какого-либо сопротивления, обвел гравимечом вокруг. Теперь засов держит себя и малую часть двери, а остальное полотно совершенно ничем не закреплено.

Рывком, схватившись за острые грани, распахиваю тяжеленный, можно даже сказать люк, оглядываюсь и отсекаю все лишнее системшику, что начал поворачиваться, реагируя на внезапный свет сзади. Тут же подхватываю медленно оседающее тело и выбрасываю его из будки. Ногой выпнул остатки черепа, внутри которого булькало что-то красное. Одновременно отметил толщину металлического листа — сантиметра полтора. Его точно не пробьют наши пукалки.

Огляделся. Пулемет на треноге, рядом ящик с патронами, табуретка и небольшой откидной столик. На нем термос и рация. Рация. Что будет, если кто-то не выйдет на связь? По идее должны выслать патруль, чтобы проверить что здесь случилось. Как скоро это произойдет? Фиг его знает. Ладно, в очередной раз понадеемся на авось. Надеюсь, всё закончится гораздо раньше, чем обнаружат смерть пулеметчика.

Прильнул к смотровой щели, ища глазами вторую будку — как там мои адепты, справились или нет? Смогла Лена вскрыть дверь?

Так, вон она, в трехстах метрах прямо напротив меня. И в обычно темной, непроглядной бойнице мигает свет. Словно кто-то открывает и закрывает дверь. Ага, значит девчушка смогла. А уж в Иване я был уверен. Силушкой он изначально не был обделен, а сейчас дак и подавно. Правда он так и не успел вырастить гравиорган, но под действием бустов Наездника его сила и ловкость росли просто стремительно. Так что участь того системщика была предрешена.

Высунувшись из двери, замахал рукой. Тут же от угла дома отделилась шустрая тень, что стремглав понеслась в мою сторону. Юлька только ойкнула, увидев разрезанное тело, а в следующую секунду уже бодро, гремя подошвами, забиралась в будку. Осмотрела пулемет, умело взвела и прильнула к прицелу.

— Постарайся как-то запереться и будь готова к стрельбе. Не забыла сигналы?

Она затрясла головой, сверкнув смешными конопушками на носу, и схватилась за табурет, на котором некогда нес свою вахту системщик. Ну да, если засунуть ножку вот сюда, то открыть двери не получится. По крайне мере внезапно.

Подергал дверь (а, сойдет), проверяя надежность импровизированного запора и побежал в оговоренную точку сбора.

Ожил громкоговоритель, вновь, с карканьем, поднимая в воздух испуганных ворон, что только успокоились после сирены:

— Внимание всех выживших! Для заключительного тура пройдите на стадион школы. Стрельба запрещена! Повторяю: стрелять нельзя! Нарушивших ждет наказание! Время на сбор — десять минут. Если вас не будет на стадионе через это время, пулеметы откроют огонь.

Ага, откроют. Я усмехнулся.

Встретился с группой. Глазами отыскал Лену с Иваном. Парень показал большой палец. Все в порядке. Махнул рукой — пошли. Надо заканчивать этот дурацкий спектакль.

Так всей толпой мы и вышли на стадион. И судя по всему, мы пришли последними.

Человек пятнадцать бывших кадетов. Озлобленные, израненные, с ненавистью смотревшие как на нашу большую группу, так и на встречавших системщиков.

Впереди стоял начальник лагеря. За ним пять человек. Пять человек, в теле которых, невидимыми нитями раскинула сети ненавистная Система. Подтянутые, поджарые. Начлагеря одет в тяжелый бушлат, а эти же в легкие спортивные костюмы.

Что-то это мне напомнило. Очень сильно напомнило.