Пока ты спишь - враг качается. Часть 2. Дикий гринд

Степан потянулся за топором, обхватив рукоять застрявшего в башке покойника оружия, и тут мертвец не сплоховал. Его пальцы железной хваткой вцепились в кисть мужчины. Мгновенный рывок и я пытаюсь поймать мелькнувшие передо мной ботинки союзника. Но ловлю лишь воздух. Слишком далеко моя свободная рука находилась от пролетавшего Степана.

Мертвец с силой, которой от него никто не ждал, буквально выдернул кричащего Степана на улицу. В проем я увидел, как на него тут же накинулось еще несколько оживших трупов. Крик боли сменился бульканьем, хрипением. Ноги, дёрнувшись пару раз, бессильно упали на грязную землю.

Черт! Я ожидал потерь, но не так же быстро! Не прошло и пяти минут схватки, а у нас уже минус один.

Не привыкли мои люди к этому. Для них, воспитанных фильмами, любое ранение противника являлось фатальным. Стоит один раз по нему попасть и все, в мозгу ставится галочка, что враг обезврежен и на него можно не обращать внимания. И хоть я, уже столкнувшийся с ожившими мертвецами, несколько раз говорил, что это не так, сейчас, в горячке боя, у них все вылетело из головы. И это сыграло с нами дурную шутку. Поэтому учиться будут на своем горьком опыте. Те, кто выживут.

Ловлю испуганный взгляд Василия.

Мне нечего ему сказать.

И пока мертвецы отвлечены нашим уже мертвым союзником, перемахиваю через стол. В спешке роняю поврежденного зомби, расчленяю шевелящиеся, дергающиеся тела мертвых. Отрубаю руки-ноги, отсекаю головы. Прикрываю лицо ладонью, потому что оттуда брызжет, капли разлетаются по стенам, оставляя красно-желтые следы. Выпинываю дергающиеся конечности и уворачиваюсь от кола.

Тот самый кол, что я метнул в покойника в самом начале боя, теперь летел в меня. Спустя секунду в дверь вбегает следующий мертвец. Я его уже ждал. Пинок по ноге выбивает ему коленную чашечку, отчего его нога подламывается и зомбак валится мордой в пол. Тут Вася не подкачал, хукнув, воткнул лопату в затылок, я добавил тесаком. Союзник потянул черенок лопаты вниз, словно выкапывая особо крупный картофельный куст. С хрустом ломаемых костей, живой покойник распрощался со своей буйной головой. Рублю его по рукам. Рублю везде, куда могу дотянуться.

Чисто на рефлексах, увидев какое-то движение краем глаза, дергаю ногой. Зубы мертвого пса, разрывая ткань брюк, с клацаньем захлопываются в сантиметре от моей голени.

Не успев нанести удар, уворачиваюсь еще раз, отпрыгнув резко в сторону. На спину собаки, пытающейся отгрызть мне ногу, с разинутой пастью прыгает еще одна псина, на сей раз овчарка. Я замечаю, как она снова приседает и выбрасываю вперед руку с тесаком. Собака в прыжке насаживается на остро-отточеную железяку. Василий лопатой, плашмя, насколько позволяет невысокий потолок, бьет нижнюю псину по морде. Как раз вовремя — та вновь примерялась к моей ноге. Собачину прибивает к полу. Я с размаху прыгаю ей на спину, слышится треск ломаемых костей, второй рукой сдергиваю дергающуюся на тесаке овчарку. Она оттягивает руку вниз, сучит лапами, из сквозной раны на животе вытекает какая-то гадость, мало похожая на кровь.

Наконец она соскальзывает с клинка, гулко бьется о пол. Снова прыгаю. С одной псины на другую. Не целясь уже — куда попаду. Потому что в дверь забегает еще один мертвец, под его ногами, скалясь проскальзывает в помещение какая-то мелочь, породы двортерьер.

Слышу успокаивающий хруст, левая нога, обутая в жесткий ботинок, проваливается вниз, прорывая истлевшую плоть собаки. Мертвец тянет ко мне руки, но дергающиеся лапы нижнего волкодава сбивают его с ног, отчего он лишь чиркнул своими черными ногтями мне по штанине.

Василий тыкает лопатой в третью псину, однако та, увернувшись, впивается ему в ладонь своими желтыми клыками, с которых капает отвратная жижа. Парень орет благим матом, но я помочь ему пока не могу — уклоняюсь, одергиваю ноги от клацающих пастей двух псин. Их позвоночники перебиты, животы выпотрошены, они уже не могут подняться, однако черные глаза с ненавистью следят за мной, а пасти старательно ловят мои ботинки и голени. К тому же мертвец начал вставать.

На полу в сенях просто куча-мала. Расчленённое тело, две парализованные псины, на их телах плашмя лежит зомбак, шарящий руками в поисках точки опоры, сверху стою я, рядом орет мой союзник, стряхивая шавку, вцепившуюся в его руку. Плюс пара рук, оставшихся от предыдущей атаки. Стены забрызганы кровью, лимфой и гноем, на полу просто лужи всякой жидкой гадости. Форменная мясорубка. И это всего минут за десять от начала боя.

Встаю мертвецу на голову, втыкаю тесак в позвоночник чуть ниже шеи. Освободившейся ногой припечатываю висящую на руке Васи собаку в стену. Хоть это и не помогло до конца — мертвая собака так и не разжала челюсти, но, видимо, все же ослабила хватку. Потому что парень, прекратив орать, потянулся второй, свободной рукой за упавшей лопатой.