Пока ты спишь - враг качается. Часть 2. Дикий гринд

— Они очень, прямо очень сильно, просили найти его как можно раньше. Желательно живым. Как они объяснили, Наездник проще идет на контакт, когда находится в теле носителя. Но, в крайнем случае, и мертвым. Главное, чтобы тело и голова пострадали как можно меньше.

— А что мы будем говорить Тридцатьседьмому? Он ведь обещался провести турнир между Системой и Великим Валом.

Босс пожал плечами:

— Скажем, что он погиб. Это Игра, не более. Да и что-то говорит мне, что с АРБИТРом не все так просто. На следующий день после того позора на Красной Площади наши кураторы выглядели очень напуганными. Будто они совершили какую-то гадость и теперь ждут заслуженного нагоняя. А потом, спустя пару недель расслабились. Так что у меня есть ощущение, что Тридцатьседьмого мы больше никогда не увидим.

Батя помахал сигарой словно перекрестился и воздел глаза вверх. Я замер, пораженный:

— Они столько говорили про АРБИТРов, буквально облизывали, боготворили и пылинки с него сдували, а потом так?

Я поднял брови вверх.

— Да. А потом так. Потом они увидели того паренька с мечом и их планы резко изменились. Хотели одно, а сейчас хотят и то, и Валовца в придачу.

Алексей Борисович глотнул коньяку, заскрипел кожей кресла, наклоняясь ко мне поближе, доверительно глядя в глаза. Зашептал:

— Приведи его ко мне, Сема! Ко мне! Не к Системе! Нам нужно узнать, зачем он им нужен. Зачем ради него они пошли на нарушение основ Игры. А там уже посмотрим, что с ним делать. Сдадим наверх или себе оставим.

Я залпом выпил коньяк десятилетней выдержки, стоящий как полет до Нью-Йорка и обратно, и произнес:

— Приведу, Батя. Приведу!

И сейчас тот, за кем охотилось полгалактики, неспеша подходил к расставленной мной ловушке. Объекты, по-воровски оглянувшись, наконец, хлопнув дверью, скрылись внутри.

Бар «Подземелье» — гласила вывеска, скупо подсвеченная неоновыми лампами. Я знал, что там за дверями. Крутой спуск вниз, семь ступенек, затем поворот направо, еще лестница — четыре ступеньки и деревянная, тяжелая дверь. У входа на высоком табурете сидит охранник, а дальше восемь четырехместных столов, барная стойка, небольшая сцена чуть левее, широкая панель телевизора и всё, место в зале закончилось. За стойкой вход на кухню. Там небольшая варочная поверхность, пара столов, холодильник для пивных кег.

Бросил взгляд на часы: с момента, когда Валовец зашел внутрь прошло двадцать минут. Наверняка они расслабились, может выпили пивка и теперь мирно беседуют. Поднял рацию:

— Работаем.

10.3.

Лена

(Музыка, под которую рекомендую читать часть: Kavinsky — Nightcall)

В динамике наушников звучала дрянная русская попса. Лена ненавидела дрянную русскую попсу. Ей по душе были чудные, внеземные, вневременные звуки синтвейва. Ее друзья в Воронеже, услышав подобное, крутили у виска: «Совсем девка на восьмидесятых помешалась». Мать, послушав разок, только хмыкнула: «Неплохо». А ей нравилось. Тягучие, окунающие в светло-неоновое будущее мелодии, от которых хотелось дышать и жить.

А сейчас дрянная русская попса.

Задумка была проста. В телеграмме создается общий чат, в который добавляются все люди, участвующие в операции. И включается музыка. Негромко, но чтобы было уверенно слышно. Глава операции является ретранслятором. До этого Иван несколько дней подряд заходил в бар, чтобы проверить связь: интернет там уверенно брал четыре джи в любом углу. Даже в туалете.

Как только музыка обрывается — значит что-то пошло не так. Значит, связь начали глушить. Значит, группа в баре находится в опасности. Значит, дальше действуем по согласованному плану. Стас, недолго думая настроил в чат передачу с «Русского радио», по которому звучал очередной русский топ десять. Так что все в чате сейчас слушали сладко- и нудноголосых мальчиков и девочек, вещающих о своих разбитых судьбах, несчастных любовях и очередных дансах на танцполах.

Лена сидела в темном подъезде в промежутке между третьим и четвертым этажом и контролировала вход в бар. Сидела уже третий час. До этого тут находился Василий, оставивший после себя полную банку окурков. Ярко-красная жестянка из-под кофе неприятно пахла, поэтому Лена рискнула покинуть свой пост и оттащила ее на этаж повыше. Мимо несколько раз проходили жители, но девушка, прикинувшись шлангом, гордо игнорировала их, уставившись в экран телефона.

Два часа назад ее добавили в этот музыкальный чат. Два часа она слушает весь ужас и деградацию русского попа. Десять минут назад в подвал спустились Стас с Иваном.

Стас.

Даже от упоминания его имени у нее начинало быстрее биться сердце. В свои шестнадцать (почти семнадцать!) Лена, как и любая порядочная девочка пережила несколько влюбленностей, которые были навсегда и до среды. Бросала она, бросали ее. Гормоны плескались, каждый раз казался последним и до гроба, но через неделю новый красивый мальчик занимал место в сердце, и боль расставания заменялась сладким трепетом внизу живота.