Пока вечность не разлучит нас (СИ)

– Это лишь красивые слова. Любовь! Что она может, когда отыскать способ справиться с ядом? Что я могу сделать? Сидеть рядом дни и ночи напролет, держать за руку и говорить, как сильно я его люблю? Увы, это вряд ли что-то изменит. – Но твоя любовь дает ему силы бороться, а это дорогого стоит.

Эленриэль понимала, что Эовин хочет ее успокоить, но тем не менее злилась. Не на нее, правда, а на, собственное бессилие. Никогда еще она не чувствовала себя такой беспомощной и одинокой. И даже опереться бы не на кого. К ней теперь все относились хорошо, но вместе с тем она чувствовала себя чужой среди них. Наверное, неправильно было думать об этом в такой ситуации, но Эленриэль ничего не могла с собой поделать. У нее не было никого, кроме Леголаса, видимо, на роду ей написано быть одиночкой. Об Астарте она почти не думала, точнее, старалась не думать и всячески избегала встречи с ней. Узнав правду, которую эльфийка хранила все это время, Эленриэль не могла и не хотела считать ее матерью. «Уж лучше бы молчала» – думала она. И ведь нашла момент, когда во всем признаваться! Она видела, что Боромир теперь ни на шаг не отходил от Астарты, и отчего-то злилась на них обоих.

Но все эти мысли переживания были кратковременны, приходили ненадолго и тут же вытеснялись мыслями о Леголасе, которые преследовали ее круглосуточно. Он теперь почти все время без сознания, лишь изредка приходя в себя. В такие моменты Эленриэль держала его за руку и говорила все те же бессмысленные слова о том, что все будет хорошо. А он лишь грустно улыбался.

Иногда, ночью, когда Палаты Исцеления погружались в звенящую тишину, и на тумбочке печально догорала свеча, Эленриэль ненадолго проваливалась в тревожный сон и резко вскакивала, разбуженная каким-нибудь посторонним звуком, будь то чьи-то неосторожные шаги или звон каких-нибудь склянок, коих тут было предостаточно.

Вот и в этот раз Эленриэль проснулась от того, что во сне, уронила с тумбы, на которую облокотилась, пустую кружку, и та звонко ударилась о каменный пол. Повернувшись, она увидела, что Леголас пришел в себя и, лежа на спине, бессмысленно глядел в потолок.

– Почему ты не разбудил меня? – она ласково дотронулась до его руки. – Ты почти не спала последние дни, – он натянуто улыбнулся. – Тебе нужен отдых, – он сморщился от боли. – Я сейчас позову лекаря, – она встала с табуретки, но Леголас остановил ее. – Не нужно.

Эленриэль посмотрела на него с осуждением.

– Но тебе же больно, я вижу это... – она наклонилась и легонько коснулась губами его губ. – Совсем немного, -сдавленно ответил Леголас. – Вполне терпимо. – Перестань геройствовать, – Эленриэль против воли сказала это с некоторым раздражением. – Подожди немного, я найду кого-нибудь из целителей. – Эленриэль... – Что? – Присядь на минуту.

Она опустилась на табурет.

Леголас внимательно посмотрел ей в глаза.

– Мы ведь оба знаем, что это безнадежно, – он сказал это таким будничным тоном, будто бы речь шла о том, который сейчас час. – Не говори так! Я не позволю тебе умереть! – голос ее задрожал.

Леголас с нежностью посмотрел на нее.

– Эленриэль... Моя милая Эленриэль, я благодарен судьбе за то, что встретил тебя – удивительную, неповторимую... Прости, что усомнился в тебе.

Она лишь всхлипнула.