Пока жизнь не разлучит нас

– Полностью с тобой согласен, – подал голос Тимощук. – В общем, Людмила остается подозреваемой. Я обращался к моим коллегам в город, где проживала тетка Людмилы, однако они ничего не узнали, потому что она умерла лет пять назад. Однако наша версия имеет право на существование. Зная, что Дима им неродной, Карпова вполне могла пойти на похищение и убийство ради того, чтобы удержать мужа. Один раз она решилась на обман, скорее всего, тоже ради этого. Короче, надо брать ее в разработку.

– Предлагаю не откладывать это в долгий ящик, – вставил Панфилов. – А наведаться к ней сегодня вечером и раскрутить по полной.

– Эта дама – крепкий орешек, – заметил Андрей. – Ее будет трудно запугать. Даже сейчас на кону стоит слишком много, чтобы откровенничать с полицейскими.

– Верно, – согласился врач.

– У меня на этот счет другое мнение, – парировал Клим и повернулся к Тимощуку: – Насколько мне известно, у полиции много способов заставить людей давать показания. Вы даже умеете как-то договариваться с матерыми преступниками. А почему бы и нам не попробовать договориться с Карповой?

– Как ты это себе представляешь? – откликнулся Андрей.

– Увидите, – загадочно улыбнулся Панфилов.

Глава 31

Когда вечером друзья подъехали к дому Карповой, уже совсем стемнело, однако окна Людмилы светились, говоря о том, что хозяйка в квартире и еще не легла спать, ведь очень загруженные люди часто рано ложатся в постель. Клим подошел к домофону и уверенно набрал номер ее квартиры. Карпова отозвалась после двух гудков:

– Кто это?

– Здравствуйте, Людмила, – вежливо сказал Панфилов. – Вы меня знаете. Я заказывал у вас путевки по Европе.

Она хмыкнула:

– Я не занимаюсь оформлением дома. И вообще это работа менеджеров.

– Знаю, – в тон ей ответил Панфилов. – Я пришел к вам по другому вопросу. Это касается вашего мужа.

– По этому вопросу, – Людмила на каждом слове сделала ударение, – вам тоже нечего тут делать. Я понятия не имею, где мой муж.

– Охотно верю, – заметил журналист. – Однако я хотел спросить не об этом. Дима ведь ваш неродной сын, верно?

Она задышала в трубку:

– Какая чушь!

– Это уже установленный факт, – отозвался Клим. – А посему предлагаю пустить меня в квартиру вместе с моими друзьями. Пока об этом известно только нам. И если вы не хотите, чтобы об этом узнала полиция, откройте дверь.

Женщина молчала. Панфилов повысил голос:

– Решайте скорее, или завтра вы уже будете давать показания в полиции. Уверяю вас, вы станете первой подозреваемой в этом деле. Одно дело, когда исчезает твой родной ребенок, и совсем другое – когда приемный.

Людмила вздохнула:

– Я сейчас впущу вас. И прошу не говорить об этом в подъезде. Я не хочу, чтобы вас услышали соседи.

– Все зависит от вашего поведения, – парировал Клим.

Через секунду дверь распахнулась, и друзья поднялись на второй этаж. Людмила уже ждала их на пороге и пригласила в квартиру:

– Проходите в большую комнату и присаживайтесь. Никаких напитков я вам не предлагаю. Итак, что вы хотите от меня узнать?

– Вы должны честно обо всем рассказать, – обратился к ней Клим. – Это будет частью нашего соглашения о неразглашении, – он улыбнулся срифмовавшимся словам, – если же вы не выполняете свои обязательства, мой друг полицейский, – журналист указал на Тимощука, – докладывает обо всем своему начальнику.

Людмила откинулась на спинку кресла.

– Вы не оставляете мне выбора. Что ж, когда-нибудь это должно было выплыть наружу. Ведь нет ничего тайного, что бы ни стало явным. Так говорил Иисус Христос, а он никогда не ошибался.

Три пары глаз пристально смотрели на нее. Женщина поежилась и начала: