Покаяние Агасфера. Афонские рассказы

Первые время он ещё помнил о том, каково будет вознаграждение за эту тяжёлую и, как сперва казалось, непосильную для него работу, но с годами он так свыкся со своим положением, что совсем забыл о своём уговоре с Божьей Матерью. Так прошло семь лет, и за это время Савва ни разу не притронулся к вину.

Тем временем, Божья Матерь явилась во сне архиепископу Солунскому и повелела ему рукоположить в пресвитера бродягу-араба, который просит у всех прощения по дороге в лавру святого Афанасия. Архиепископ знал этого Савву, знал его историю, и повеление Божьей Матери смутило архиерея, но, побоявшись нарушить волю Пресвятой, владыка всё же прибыл на Афон и там, неожиданно для всех, поставил Савву в пресвитеры, определив его в саму Великую лавру.

…Савва стоял в алтаре в пресвитерских одеждах и плакал от переполнявшего его сердце умиления, и тут ему снова явилась Матерь Божья. Она сказала:

– Что ж, отец Савва, ты достойно выдержал испытание и Я, как и обещала, даю тебе это место – здесь тебя будут почитать и вина в алтаре всегда в достатке…

Отец Савва стал достойным и благоговейным пресвитером, сторонником частого причащения, а по его честной кончине, когда доставали его останки, то, как говорят свидетели, его глава воскового цвета заблагоухала, как лучшее святогорское вино, которое идёт на причастие!

Тут отец Анфим закончил своё повествование и хитро улыбнулся.

– Знаешь, что сказал мне старец, после того, как рассказал эту историю?

– Нет.

– Он сказал, что приступить к разговору о промысле Божьем мы сможем только после того, как я пойму, обманул ли Максуда тот хитрый дервиш, обещавший показать ему рай за несколько динаров, или нет? А ты как думаешь?

История одного предания

В давние времена, когда Афон ещё не был признанным центром Православия – монашеской республикой, хотя на полуострове уже было немало монастырей и благочестивых монахов, жил на этой земле один юродивый, который мог исцелять любую болезнь. Он сам решал, кого надлежит исцелить, а кому оставить болезнь как христианский крест, – впрочем, как мы понимаем, решал, разумеется, не он, а Дух Божий, Который обитал в его чистом сердце.

Из-за этого дара со всех концов Византийской империи к нему стекались толпы людей, желавших «лишь коснуться одежд его, чтобы исцелиться». Он тяготился своей славой и стремился к бесславию. Юродивого огорчало, что до конца своих дней ему придётся носить это бремя, а после смерти его и вовсе прославят, как великого чудотворца. Он долго и слёзно просил Бога избавить от этого бремени, затруднявшего его поиски Царства Божия, которое «внутрь вас есть».

Десять лет прошло в упорных молитвах, и, наконец, Господь смилостивился над юродивым, и отца Онисипора – так звали блаженного – стали потихоньку забывать. Прошло ещё несколько лет, память о великом целителе стёрлась, и лишь Святая гора и Божья Матерь, по просьбе Которой он окормлял Афон, помнили о нём.

Но за год до того, как слава его померкла, она, словно свеча перед тем, как погаснуть, разгорелась с новой силой. Слава о его даре распространилась по всей империи. Даже в сарацинских и италийских землях знали теперь о великом чудотворце Онисипоре.

В это самое время благочестивейший византийский аутократор Ираклий тяжело заболел какой-то неизвестной болезнью. Незадолго до того, как недуг свалил императора, Ираклий, победив персов, вернул в империю Честное и Животворящее Древо Господне, на котором наш Искупитель Иисус Христос победил смерть. Персы-огнепоклонники держали Древо в Ктесифоне, и Бог мечом славного Ираклия сокрушил доселе непобедимую Персидскую империю. Но, совершив этот подвиг, царь, вопреки церковным канонам и мнению Вселенского патриарха, сочетался браком со своей родной племянницей Мартиной, к которой воспылал нечистой страстью. И Бог покарал его, победителя и героя, тяжкой болезнью.