Покаяние, Исповедь, Духовное руководство

Учение о духовной жизни, о страстях говорит, что всякий человек, подверженный действию страсти, является бесноватым, в какой-то мере одержимым. Только мера этой одержимости разная. Если страсть поселилась в сердце человека, принуждает этого человека следовать себе, значит человек стал уже одержимым в какой-то мере. Значит он над собой уже не властен, он исполняет волю бесовскую. Сами понимаете, что это есть очень страшный путь, это путь гибели, путь духовной смерти, и священник, духовник обязан, как врач духовный, помочь увидеть в себе страсти каждому приходящему к нему, должен указать на эти страсти, научить бороться с ними, убедить кающегося в том, что это необходимо. Как врач, увидев в человеке нездоровый цвет лица, может сказать: «Знаете, вам надо провериться. У вас, может быть, туберкулез». А другому скажет: «Вам нужно проверить Вашу печень, может быть у вас камни в желчном пузыре». Понять, увидеть, исследовать душу человека, объяснить кающемуся его положение и дать ему средство лечения — долг священника.

В наше время на исповеди очень редко все это происходит. Как правило, исповедь превращена у нас во что-то иное. «Прощаю, разрешаю», даже и молитвы разрешительной священник не может всем прочитать. Один очень достойный священник мне сказал:

— Что вы, разве можно прочитать всем разрешительную молитву, язык сломаешь.

Я спросил:

— Как это: сломаешь?

— Ну как, разве Вы не знаете, у пожилых священников почти всегда, есть какая-то такая скороговорка, они не могут выговорить уже какие-то слова, доходят до какого-то момента, говорят эту самую скороговорку и дальше. Он уже сломал себе язык, он не может уже говорить, потому что тысячу раз повторяет одну и ту же формулу, всегда спешит, и возникает просто какое-то заикание от этого.

В обстановке такого «ломающегося» языка проходит очень часто наша церковная жизнь и наша исповедь. Тем не менее, если мы не будем знать, как должно быть, то мы никогда не будем исправляться и никогда не будем стремиться в нужную сторону. Мы так и уйдем неизвестно куда, если никто нам не подскажет, где же единственный, истинный, правильный прямой путь.

Говоря об исповеди, нужно сказать, что разные грехи, разные страсти требуют совсем разного лечения и разного подхода. И здесь уместно будет сказать о том, что называют типологией грешников. Никогда нельзя схематизировать людей и нельзя всех людей разделить на какие-то точные группы: тот такой, тот сякой, пытаясь расставить всех по полочкам. Но все-таки, как можно систематизировать болезни, так можно и здесь найти какие-то градации, которые будут помогать пастырю ориентироваться в том людском море, которое очень часто грозит его поглотить.

Итак, имея в виду типологию грешников, можно сказать: совершенно особенную часть в пастырской работе представляют собой дети. Многие из вас имеют своих детей, некоторые из вас являются педагогами, вы сами понимаете, что к детям нужно иметь особенный подход, особенный опыт работы с детьми. Дети на исповеди — явление радостное и в то же время очень трудное. Радостное, потому что у них, слава Богу, нет тяжелых грехов, как правило, у маленьких детей нет еще таких сильных страстей, хотя очень часто бывают уже весьма развитые страсти. Даже если у них уже очевидно действуют какие-то страсти, все-таки проступки иногда больше вызывают улыбку: ребеночек подходит и кается, говорит, что он тяжко согрешил, маму не послушал, что-то такое сделал «не то». Иногда после ужасных исповедей, которые приходится слышать, приходит чувство облегчения и радости, что есть еще такие чистые детские души, в которых, в общем, все хорошо. Но ведь нельзя же ребенку это сказать. Нельзя сказать:

— Ты, милый, иди, все у тебя хорошо, исповедоваться тебе не в чем.

Нужно найти с ребенком общий язык, это не так-то просто. Очень часто люди начинают притворяться, разговаривать с ребенком на каком-то фальшивом «детском» языке, начинают как-то подделываться под детскую психологию и стараются таким образом создать иллюзию взаимопонимания. Дети же, имея чистую душу, очень чутки ко всякой фальши. И священника, который фальшивит, они не примут. Такой священник этому ребенку не поможет. Он не внушит ему доверия. Или создаст в его душе образ чего-то совершенно неправильного, лживого, образ очень опасный и вредный в дальнейшем.

Священник должен быть всегда простым, должен быть всегда самим собой со всеми людьми. Но с детьми в особенности. Он должен не подделываться под какого-то товарища, не заигрывать с маленькими, как это бывает во время детских игр. Он должен быть совершенно серьезным, он должен быть отцом или дедушкой, должен говорить с ребенком, как взрослый с маленьким. Но говорить понятные для ребенка вещи. Ребенку не нужно никакое умствование, ему не нужны какие-то очень сложные объяснения, но ему нужно просто и серьезно объяснить, что плохо в его жизни, нужно чтобы он почувствовал, понял, что так поступать плохо. Но еще важнее гораздо, чтобы он почувствовал в священнике, духовнике, любовь, почувствовал то тепло, тот свет, который дает благодать Божия.