Покаяние «Иуды»

— Эди, я не мальчик и понимаю, что вы хотите использовать меня для передачи за рубеж какой-то информации, чтобы там клюнули на нее и запутались в своих расчетах. А торопитесь потому, что каждый уходящий день ставит под сомнение задуманное. Вот теперь я окончательно убедился в том, что меня в милицейском изоляторе держат по этой же причине, — горько усмехнулся «Иуда». — В принципе я готов с вами поработать, но только если вы лично будете вести меня. А также дадите хоть какие-нибудь гарантии того, что меня не расстреляют.

— Александр, таких гарантий вам сейчас никто не даст. Скажу только, что примеры смягчения судом приговоров по таким делам имеются.

— Иначе говоря, у меня есть шанс остаться в живых и скрыть от дочери истинную причину нахождения в тюрьме? — задумчиво промолвил «Иуда», глядя на Эди отсутствующим взглядом.

— Такой шанс у вас действительно есть, — утвердительно сказал Эди. — Но для этого нужно хорошенько и честно поработать.

— И на этом спасибо, — прервал его «Иуда», дрожащим голосом. — Ну что ж, давайте начинать работать.

После этих слов Эди потянулся к телефонному аппарату и снял трубку, чтобы напомнить Артему об обеде, но, увидев входящего в камеру с подносом в руках Николая, опустил ее. И, сделав знак Николаю, чтобы он поставил поднос перед «Иудой», произнес:

— Александр, вы сейчас пообедайте, а я тем временем переговорю с коллегами о наших дальнейших делах и вернусь.

— Спасибо, думал, вернете в карцер, — заметил тот, не пытаясь даже скрыть своего удивления.

— Мы о месте вашего дальнейшего пребывания поговорим позже, — произнес Эди, вставая из-за стола. Затем, вспомнив о приходе к изолятору Андрея, спросил о нем, мол, чего приходил и что он за человек.

— Он родственник моего здешнего приятеля, у которого я квартировал, — не задумываясь, ответил «Иуда». — Парень как парень, я через него планировал кое-какие дела решать.

— Александр, с этого момента нужно будет, как мы договорились, говорить не о кое-каких делах, а конкретно: кто, что, где и как, ведь этап с загадками мы же прошли.

— Он завязан на Золтикова, в записках я писал о нем под буквой «З», который держит связь с моим знакомым поляком.

Но, увидев, как Эди недовольно покачал головой, тут же продолжил:

— Это валютные дела и переход через границу. Андрей не знает об этом. Он проверялся на мелких поручениях, типа узнай и спроси о таком-то человеке. Но он перспективный малый, если как следует поработать с ним. К тому же имеет влияние на Золтикова.

«Надо же, с полуслова почувствовал, что мы хотим посмотреть его на предмет установления контакта», — подумал Эди. Но не стал заострять разговор на Андрее, решив вернуться к этой теме позже.

— Понятно, — заметил Эди и пожелал ему приятного аппетита. А затем, предварительно экипировавшись, ушел вместе с Николаем.

У двери камеры остались инструктированные надзиратели.

Николай по дороге в кабинет рассказал Эди о результатах проверки Андрея и в конце утвердительно заключил:

— Теперь с ним можно вести разговор. Парень, по всему, еще не замаран этими подонками.

— Мне кажется, что сначала надо подробно расспросить о нем у «Иуды», — заметил Эди.

— Нет проблем, можно и после, — согласился тот. — Несомненно, это даст возможность расширить представления о нем и четче определиться, к чему его привязать. С этим вроде все понятно, не понимаю только, как тебе удалось уломать «Иуду».

— Сам не знаю, но он согласился, — подтвердил Эди, открывая дверь в кабинет, в котором стоял ароматный запах пирожков Галины… Эди шумно вдохнул его и шагнул вперед со словами: — Николай, твоя супруга опять балует нас яствами, боюсь, что привыкну и буду надоедать тебе просьбами — повтори, повтори.

— Мы с Галиной будем только рады, — улыбаясь, сказал Николай.

Не успели они присесть за стол и отведать пирожков, как в кабинет ввалились их товарищи.

— Дай обниму! — бросил с порога Артем и, быстро подойдя, стал мять плечи пытающегося встать Эди. Затем, садясь с ним рядом, с искрящимися от радости глазами добавил: — Дружище, это была классика жанра.

— Да, это было сделано профессионально, мои вам поздравления, — сказал Аленкинский, протягивая руку. — Правда, я сидел как на углях, когда вы давали ему разглагольствовать о коммунистах. У меня даже возникало желание зайти туда и дать ему настоящую отповедь, чтобы впредь было неповадно такие вещи говорить.

— Да, Станислав Сергеевич, вас с вашей лекцией о политической бдительности там очень не хватало, — откровенно съязвил Эди, сдавив ему стальной хваткой руку, отчего тот подскочил со стула, на который только что взгромоздился, вызвав тем самым улыбки у чекистов.

— Осторожней, медведь, кости раздавите, — рассмеялся Аленкинский, понявший свою оплошность и то, что никто всерьез не воспринял его нравоучение.

— Извините, это реакция на вашу высокую оценку моего скромного труда, — заметил Эди, в котором только что улегся порыв сказать тому что-нибудь резкое.

Между тем Бибиков, медленно подойдя к Эди, промолвил: