Покаяние «Иуды»

— Своим ответом я окончательно убедил шпиона, что Глущенков работает на нас, и это настроило его к нему враждебно. Теперь он готов рассказать о нем все, что ему известно, поскольку считает нашим человеком, сдавшим его контрразведке. В целом же мы получим достоверную информацию от обоих объектов. На первой же встрече необходимо будет подробно опросить «Иуду» о предстоящей поездке Глущенкова в Ленинград, чтобы своевременно проинформировать об этом тамошних чекистов. Он же едет туда с эмиссарскими функциями и как кассир, — сказал Эди и отдал Николаю записи «Иуды», попросив сделать с них ротапринтную копию, чтобы взять с собой в Москву.

— Откровенно признаюсь, я не сразу воспринял эту логику, но ты, как всегда, убедителен. А насчет поездки Глущенкова мы сегодня же пошлем ленинградцам информацию, чтобы они могли подготовиться к его приезду.

— Николай, записи я бегло посмотрел. В них содержится ценная информация, а ее детализация позволит раскрыть более полную картину преступления «Иуды» и его подельников. Я очень рад, что этим будешь заниматься именно ты, другой бы сейчас вряд ли смог его расположить к себе, и шпион, скорее всего, начал бы дозировать представляемую информацию. Ты же видел, как он пристально вглядывался в тебя — это он сканировал на совместимость характеров. Так он поступал в самом начале и в отношении меня. В конце концов, пришел к выводу, что ты слышишь и чувствуешь его боль, и расслабился. Такой вывод он сделал, наблюдая за тем, как ты реагируешь на его рассказ о дочери. Так что шпион готов с тобой работать, и потому советую снять с него максимум информации, пока следователи не перевели его в режим «вопрос — ответ».

— Эди, скажи, ты же оперативник? — неожиданно спросил Николай.

— Вроде да, — ответил Эди, удивленный этим вопросом. — Что, возникли сомнения?

— Нет, я не в том смысле, просто уточняю для себя, не совмещаешь ли ты службу в контрразведке с работой психологом в какой-нибудь лаборатории.

— Ты что, заразился бациллой иронии от Артема? — рассмеялся Эди. — Смотри, если я начну иронизировать, тебе мало не покажется.

— Какая ирония?! — с серьезным видом произнес Николай. — Я хочу понять, откуда у тебя такие тонкие знания психологии людей, если ты не владеешь соответствующей методикой.

— Если серьезно, то ларчик был незаперт, — улыбнулся Эди. — Просто я хочу скорее вернуться на море и потому пытаюсь в нашей работе задействовать мозги, полностью отключив эмоции.

— Не убедил, но мы к этому вопросу еще вернемся, — заметил Николай. — А к «Иуде» я приду, как только завершим с Андреем. Сейчас же предлагаю покинуть это заведение и встретиться в городе. Юра подвезет тебя к двум часам к дому с явочной квартирой, которую мы иногда используем для таких целей.

После этого Николай вызвал по телефону Карабанова, чтобы тот сопроводил Эди за пропускной пункт, и ушел. Через десять минут изолятор покинул и Эди.

При подходе к гостинице он осмотрелся: блатных там не было.

«Видимо, решили снять внешний наблюдательный пост, но могут быть внутри», — подумал он, проходя в вестибюль. Там их тоже не оказалось. Зато его вопросительно оглядела дежурная по этажу и уже хотела было о чем-то спросить, но в этот момент ей махнул рукой сидящий поблизости в одном из кресел молодой человек, и она промолчала, посмотрев на Эди недоверчивым взглядом.

«Надо полагать, он из наших», — заключил Эди и прошел в свой номер.

В половине второго к гостинице подъехал Юра, и они вместе отправились к месту встречи, где их уже ожидал Николай. По дороге Юра рассказал, что сегодня в первой половине дня блатных у гостиницы замела милиция, которая патрулирует дворы и общественные места.

Андрей пришел в назначенное время. Увидев Эди, сначала стушевался, а потом, быстро взяв себя в руки, широко улыбнулся и произнес:

— Я почти был уверен, что это вы: фигура и походка, но ваша внешность ввела в заблуждение.

— Андрей, извините, что не признал, не подошел, я не мог в той ситуации этого сделать, — пояснил Эди, наблюдая за тем, как Андрей воспринимает его слова.

— Понимаю, наверно, что-то связанное с вашей работой? Так вы тогда тоже в Минск летели?

— Нет, в Москву, сюда позже.

— На море сейчас хорошо, — мечтательно произнес Андрей.

— Вы, наверно, скучаете по своей Оксане? По-хорошему завидую вам, Андрей, — тепло промолвил Эди, глядя ему в глаза. Она хороший человек и видная девушка.

— Чему завидовать?! Она отвергла меня.

— Мне показалась, что она к вам с большим вниманием относится, только вы ее часто пугаете своей ревностью. Так что не отчаивайтесь и пишите ей, не давайте заржаветь вашим отношениям.

— Вы так думаете?

— Даже уверен, — твердо сказал Эди.

— Спасибо, а я, грешным делом, подумал было, что… — не договорил Андрей.

— Надо доверять девушке и не видеть в ее желании совершенствоваться угрозу вашей с ней дружбы.

— Я тогда повел себя как полный дурак и невежда. Простите меня, сегодня же ей позвоню. Может, от вас что-нибудь передать?

— Не надо.

— Хорошо, — радостно сказал Андрей. А потом, как бы освободившись от нахлынувших чувств, спросил: — Вы здесь по делам службы?