Покаяние «Иуды»

— С кем поведешься, от того и наберешься, у меня там такие учителя, что скоро буду фенеботать[30], — шутливо изрек Эди и тут же посерьезнев, продолжил: — для современного контрразведчика может оказаться весьма полезным делом. Представляешь, паханы легализуются и займут в обществе командные посты, а ты рядом с ними.

— Ты, что, не в духах? — озабоченно промолвил Артем, что не осталось незамеченным и для Николая.

— А что, видение полезной перспективы и ее отражение в словах теперь стало вызывать вопросы? А представляешь, если бы я уже знал жаргон, — отшутился Эди.

— Ты меня не пугай, брат, плохим настроением, это тебе противопоказано, — в тон ему произнес Артем.

— Да отстань от него, он дело говорит, а ты ему — как твое настроение… Скажи честно, а каким оно должно быть, если через полчаса возвращаться в этот гадюшник? — с напряжением в голосе спросил Николай.

— Прекратите ребята, я в духах и мое настроение соответствует моменту, давайте продолжим разговор, как говорит наш секретарь парткома товарищ Копылов, в конструктивном плане, тем более, процесс пошел, — выпалил Эди, улыбаясь.

— Давайте! — весело произнес Артем, затем, сделав короткую паузу, продолжил: — Очевидно то, что скоро факт ареста «Иуды» станет достоянием его хозяев, если уже не стал. С учетом этого нами усилено наблюдение за разведчиками, действующими под прикрытием сотрудников посольств ряда стран НАТО, с тем чтобы своевременно зафиксировать их активность по определению места пребывания своего агента, сути предъявленного ему обвинения и возможности помочь.

В Минске организовано круглосуточное оперативное наблюдение за представляющими оперативный интерес связями «Иуды» и в окружении его знакомых в органах местной власти. В результате уже установлены настойчивые попытки некоего Золтикова получить информацию о ситуации с арестованным через высокопоставленного чиновника. В этой связи Золтиков нами взят в оперативную проверку.

— Не мешало бы мне иметь о нем максимум данных, — предложил Эди.

— Считай, что кое-что у тебя уже есть, — промолвил Николай, доставая из нагрудного кармана пиджака сложенный вчетверо лист писчей бумаги. — Здесь также имеется информация и о Рожкове.

Эди тут же развернул лист и, внимательно прочитав напечатанный на нем текст, вернул его Николаю с вопросом:

— А Юра действительно занимается историей?

— Да, он изучает историю республики.

— Прекрасно. Тогда попросите его почитать материал о боях по защите Брестской крепости. Это ему понадобится, если допустить, что я назову его как своего местного коллегу, чтобы доказать пахану и «Иуде», что я не бандит. Тогда блатные могут выйти на Юру с целью перепроверки моей легенды в части того, что я занимаюсь сбором исторической информации.

— Думаешь, станут перепроверять твою легенду? — спросил Артем.

— Если они заинтересовались мной как фигурантом дела об инкассаторах, то вполне возможно. Кроме того, нельзя исключать и вариант, когда «Иуда» постарается это сделать, посулив кому-нибудь из блатных серьезные деньги, с тем чтобы быть уверенным.

— Эди, ты в очередной раз показал, что мыслишь наперед и просчитываешь возможные шаги наших противников, это очень хорошо, — не дал ему договорить Николай. — А насчет Юры не беспокойся, мы его проинструктируем.

— Вы правы, ребята, надо предусмотреть и такой вариант развития ситуации, — согласился Артем.

В дальнейшей беседе коллеги обсудили сложившуюся в камере ситуацию и пришли к выводу, что избранная легенда позволила Эди получить влияние на блатных и определенное признание объекта. Отработали вариант срочного вызова Эди из камеры по его условному сигналу «Жалко терять драгоценное время», который должны отловить операторы аудиоконтроля и немедленно доложить по телефону Николаю или Карабанову.

Неожиданно вошедший в кабинет Бородин прервал беседу чекистов. Он быстрым шагом прошел к столу и почти шепотом сообщил:

— По данным Карабанова, в настоящее время в изоляторе находится арестованный за незаконное хранение пистолета вор в законе Справедливый, который из своих пятидесяти лет добрую половину провел в местах лишения свободы. Слывет очень хитрым и коварным человеком.

— По кличке и не скажешь, что он такой нехороший, — пошутил Николай.

— У них не клички, а погоняло, — заметил Бородин и продолжил рассказывать о том, что Справедливый известен не только в Белоруссии, но и в других регионах страны. Среди местных воров его слово — закон. Он без больших проблем управляет местным воровским сообществом даже из камеры. На воле под ним ходит до двух-трех десятков больших и малых воров со своими сторонниками.

— Михаил Михайлович, вы нам обрисовали не вора, а целого маршала со своим войском, — иронично заметил Артем.

— Это не я, а Карабанов, который прекрасно знает эту публику, — отпарировал Бородин.

— Вполне реальная картина нарисована: эти люди живут по своим правилам, а решетки, камеры, лагеря для них обычное явление, они привыкли к ним и воспринимают их так же, как мы — наши коммуналки и хрущевки, — произнес Эди, выливая в стакан остатки молока из бутылки.