Покаяние спасёт Россию

Попытки государя в направлении пресечения пьянства встречали упорное сопротивление в Совете Министров, «так как доход от продажи спиртных напитков составлял главную статью — одну пятую — государственных доходов», — сообщает Е. Алферьев в своей книге «Император Николай II как человек сильной воли». Главным противником этого мероприятия был министр финансов В.Н. Коковцев. Государь глубоко ценил Коковцева, но, понимая, что министр не даст провести антиалкогольную реформу, отправил его в отставку.

«Зелёный змий» медленно, но неизбежно стал отступать по всем «фронтам». С началом войны сухой закон распространился на всю территорию Российской империи. Выпуск алкоголя был прекращён. Во всех населённых пунктах, в том числе в столичных и губернских центрах, запретили продажу алкогольной продукции. «Я уже предрешил навсегда воспретить в России казённую продажу водки», — заявил император в сентябре 1914 года, принимая Великого Князя Константина Константиновича в качестве представителя Союзов Трезвенников. Ни в одной стране до ни до, ни после 1914 года ещё не принималась такая радикальная мера борьбы с алкоголизмом. Это был грандиозный, неслыханный опыт.

В январе 1915 года Государственная Дума без возражений утвердила на текущий год бюджет, не предусматривавший доход от продажи спиртных напитков.

Но с началом революционных событий февраля-октября 1917 года «зелёный змий» вырвался на свободу. Объявленная большевиками свобода отменила запрет на спиртное в стране. По всей России прокатилась череда пьяных погромов с обязательным разграблением винных складов. Новая власть свела на нет героические усилия Николая II по искоренению одного из страшных людских пороков в России.

Ноша монарха

Начиная с 1904 года, у Николая II редко выдавался день, когда было чему радоваться.

В феврале началась война между Россией и Японией за контроль над Маньчжурией и Кореей. Русскую армию преследовали тяжёлые потери.

Поначалу война объединила все партии, весь народ. Но как только стали поступать сообщения с фронта о неудачах, ситуация начала меняться. Все, чуть не поголовно, начали выражать недовольство, требовали изменений.

Царь был готов обсуждать проблемы управления, понимал, что улучшения и реформы нужны во многих областях жизни, но он не сомневался, что всё новое не должно касаться основополагающего принципа самодержавия. Идея самодержавия являлась для него не политической, а религиозной идеей, а потому не могла подвергаться реформированию.

Признаки грядущей социальной бури усилились в конце 1904 года. Недовольство стало открыто проявляться на страницах газет и журналов, на собраниях земских и городских деятелей, по стране прокатилась волна стачек и манифестаций. И на первом месте стояло требование политических перемен.

В правящих кругах к этому времени проявились две тенденции. Одни выступали за неограниченную монархию, строгое единоначалие в общественной жизни; другие признавали необходимость и возможность изменений, но при непременном сохранении самодержавного института.

Русские войска на позиции перед боем. Маньчжурия. 1904 г.

Однако политические деятели либерального толка были уверены, что время самодержавия подходит к концу. Их практически всё не устраивало в России, они готовы были безоглядно всю русскую жизнь реформировать по западноевропейским образцам. На земских соборах обсуждалось введение конституционного строя, который бы ограничил самодержавную власть и удовлетворил бы общественное мнение, чтобы «государственная жизнь могла спокойно развиваться».

Царь не раз думал о введении конституции и пришёл к такому заключению: «При малой культурности народа, при наших окраинах, еврейском вопросе и т. д. одно самодержавие может спасти Россию. Причём мужик конституцию не поймёт, а поймёт только одно, что царю связали руки».

9 января 1905 года в Петербурге произошло событие, получившее название «кровавого воскресенья» (более подробно об этом можно прочитать в статье «Провокация 9 января 1905 года»).

Летом случилось ещё одно событие, которое потрясло императора. Взбунтовалась команда броненосца «Князь Потёмкин-Таврический». Матросы перебили офицеров и удерживали судно, угрожая беспорядками в городе.

Общественные деятели уже открыто призывали к конституции, и вскоре делегация от либеральных кругов вручила царю свои требования. К этому времени монарх уже был готов к введению представительного органа на основе выборов. Он обратился к делегации с такими словами: «Я скорбел и скорблю о тех бедствиях, которые принесла России война и которые необходимо ещё предвидеть, и о всех наших внутренних неурядицах. Отбросьте сомнения: моя воля — воля царская — созывать выборных от народа — непреклонна. Пусть установится, как было встарь, единение между царём и всею Русью, общение между мною и земскими людьми, которое ляжет в основу порядка, отвечающего самобытным русским началам. Я надеюсь, вы будете содействовать мне в этой работе». Манифест 17 октября 1905 года явился выражением царского решения.