Покаяние у Райских Врат

Утром меня впервые вызвали на аудиенцию к ректору Михаилу Евгеньевичу Мирошнику. Странно, подумал я, заходя в просторный кабинет. Разбор за выходками за гаражами – прерогатива декана факультета. Я оказался прав. Декан оказался не причём. Дверь за мной закрылась. «Ласты» мне мгновенно завернули. И я впервые ощутил холод металла на своих запястьях. Сзади меня стояла пара «гнедых», судя по выправке, конторские.

Мелькнула мысль – Впервые у ректора и сразу кандалы.

«Шалопаи»

Ректор сказал напутственное слово – ЗеБра, я всегда хорошо к вам относился. Вы защищали честь института на соревнованиях, отличились в строительных отрядах, прокладывая ЛЭП. Но, в то – же время мне надоело читать докладные о ваших «подвигах» за гаражами, гулянках в общежитиях с девочками, прогулы лекций, отлынивания от работы по уборке картофеля и тому подобное. Он перешёл на – Ты. Отдаю тебя в надёжные руки. Пусть они тобой займутся. Может что-то путное у них получится. Меня погрузили в ГАЗ-69 и доставили в городское отделение КГБ. Дальше обычная процедура регистрации и камера СИЗО. Пока я был единственным обитателем апартаментов, с деревянными нарами и парашей в углу. Всё довольно чисто. Глаз радует. Свернув и положив свитер под голову, я прилёг на шконку и стал думать. Вообще думать это моё постоянное состояние. Тут я как рыба в воде. Даже во время домашнего обеда. Моя мама возмущалась, обращаясь к отцу

– Николай, Николай, посмотри на него. Он так с ума сойдёт и окажется в сумасшедшем доме. Хоть бы ты повлиял на него.

Мой папа – молчун только хмурился и улыбался в ответ. Он был абсолютно уверен в своём сыне, и знал, что «дурка» мне точно не грозит.

Первой пришла глупая мысль, что меня сдала Элеонора Семёновна. Но я её моментально отбросил. Я был её любимчиком. Наконец, после небольшого шевеления серым веществом понял, в чём дело. На третьем курсе мы с моим друганом и одногрупником Валеркой Садовниковым решили создать клуб. Назвали «Шалопаи». Как обычно всё началось невинно. Мы ходили в походы с нашими ближайшими товарищами, балдели, пили красное. Летом это была рыбалка, зимой лыжи. Стали потихонечку прибиваться к нам девочки с нашей городской центровой улицы. Ходили с нами в походы. Спали вповалку в палатках. Собирались и у Валерки дома и начали выпускать одноимённую стенгазету. Обычно на двух ватманских листах. С фотографиями наших весёлых приключений. С нашими пьяными рожами, балдежом и прочими весёлыми моментами. Снимал Валерка, он увлекался фотографией серьёзно. У него это отлично получалось. Вывешивали это творчество на стене первого этажа на видном месте в ВУЗе, где обычно тусуются студенты. Газета имела успех. Народ всегда толпился и гоготал у свежего номера. Летом мы ходили по «главной улице с оркестром». Босыми ногами, с орущим магнитофоном, бухлом в руках и девчонками на плечах. Девочки визжали, когда кто – то из носильщиков покачивался на нетвёрдых ногах. Прохожие нас сторонились.

Основатели клуба на лыжной прогулке

Дальше – больше. Народ к нам прибывал. Мы с Валеркой решили сделать клубные билеты. Всё чин – чинарём. Название клуба, фото, название Вуза, какой курс и группа. Подпись. То есть это было уже полноправное членство. Я увлекался музыкой. Записывал на магнитофон, не издававшегося тогда Высоцкого. Коллекционировал иконы. Собирал пластинки запрещённых западных рок-групп – The Rolling Stones, The Beatles, The Grand Funk Railroad, The Deep Purple.

Особенно мне нравился Мик Джаггер, солист The Rolling Stones. Когда он исполнял хит «Паук и Муха» (Spider and Fly), то выплёвывал слова нехотя, через губу, словно скорлупу от семечек, причём некоторые прилипали к его нижней губе, а он их сплёвывал. Это был шедевр. Я безумствовал. Создатели батареек Energizer несомненно взяли за прототип неуёмную энергию Мика, который без остановки на обед и сон пел перед многотысячной толпой, не забывая при этом бухать с утра до ночи, курить гашиш, нюхать кокс, сидеть на другой «дури», в промежутках трахать всё, что движется начиная от горничных номеров отелей и заканчивая утончёнными длинноногими моделями. Не брезговал и спариванием с мужиками, имел пятерых детей от трёх жён, снимался в кино и рекламе. Откуда у этого невысокого лохматого паренька столько энергии и внутренней силы? Не иначе он послан нам инопланетянами и вместо сердца у него не «пламенный мотор», а плазменный ядерный реактор на быстрых нейтронах. Пластинки, как они только не назывались тогда – диски, пласты, плиты. Мы обменивались ими, продавали, перепродавали. Одним словом потихонечку фарцевали. Постепенно «Шалопаи» стали известны и популярны в нашем маленьком провинциальном городке.