Покахонтас

Посещения Джона Ролфа были важны для нее, потому что он оживлял для нее Священное Писание. Он читал и разъяснял ей прочитанное, и постепенно она начала постигать величие и красоту этого повествования. Вопросам ее не было конца, но Ролф на все терпеливо давал ответ. Молясь своему новому Богу, не сразу, но она обрела покой, какого никогда не испытывала раньше. Покахонтас почувствовала, что новый Бог необыкновенно добр, потому что открыл для нее Свой мир. Она сказала Джону Ролфу, что хотя теперь она больше не молится богу неба и богине рек Ахонэ, но думает, что новый Бог понимает, почему все прошлые годы она поклонялась им — ведь они были частью единого и истинного Бога. Джон Ролф улыбнулся этим ее словам, но полностью согласился в отношении бога зла Океуса: зло выступает в разных обличиях.

Однажды утром, когда деревья оголились и снега укрыли стылую землю, Покахонтас пробудилась от знакомого запаха пекущегося кукурузного хлеба. На мгновение ей показалось, что она в Веровокомоко, на своей постели. Вздрогнув, она села на кровати. Потом растопила камин, опустилась на колени для утренней молитвы и вдумчиво прочла несколько стихов из Библии. Закончив молитвы, она села на корточки и задумалась. Что будет с ней, когда ее отец в конце концов уладит свои разногласия с англичанами — мирным путем или силой? Она отгоняла этот вопрос от себя подальше, но настало время ответить на него. Ей придется вернуться в Веровокомоко, но ее жизнь по-прежнему будет направляться единым и истинным Богом. Накажут ли ее за это? В лучшем случае она окажется одинокой. Она не сможет молиться со своим народом ложным богам, не сможет участвовать в жертвоприношениях — это самый большой грех, и уж точно она не сможет молиться дьяволу, предстающему в виде Океуса. Она не сможет учить свой народ читать, хотя написанное слово открыло для нее так много волшебных миров, стало пищей для ее разума. Возможно, ей удастся вернуться как проповеднице учения Христа, но как долго жрецы позволят ей учить людей новой религии? Никто, даже дочь всемогущего Паухэтана, не устоит против их гнева, если явится угрозой устоям их жизни и основе их власти. На минуту знакомые крылья снова забили над ее головой. Она попыталась загасить страх молитвой. Через некоторое время она снова почувствовала себя сильной и подумала, что, вероятно, надо спросить совета у Джона Ролфа. Он настоящий друг и может знать, как ей поступить.

К тому времени, как они с миссис Уитекер вернулись, проведав подругу, недавно родившую ребенка, к Покахонтас вернулось ее душевное равновесие. В любом случае ей всегда было приятно, когда Джон Ролф приходил к обеду, а сегодня вечером его ждали.

Когда закончилось послеобеденное чтение Священного Писания, Покахонтас с удивлением подумала, что никогда раньше не замечала, какой у Джона Ролфа красивый голос. Она рассказала о беспокоивших ее утром мыслях и заметила при этом, что взгляд его глаз стал сначала встревоженным, потом ошеломленным. Они у него были чистого серого цвета, опушенные черными ресницами. Она никогда прежде не встречала глаз такого цвета.

Когда она замолчала, он взял ее ладони в свои и сказал:

— Вы не должны волноваться. Вы сделали впечатляющие успехи в постижении христианства и можете принять крещение месяца через два. И тогда, дорогая Покахонтас, вы станете не только паухэтанской принцессой, но и леди-христианкой. Вы станете одной из нас. Вам не будет нужды возвращаться к отцу, если вы не захотите.

— Но мой отец может потребовать моего возвращения как одного из условий заключения мира.

Джон Ролф ненадолго задумался, его широкие плечи ссутулились.

— Будет ли он настаивать на том, чтобы вы остались с ним, если узнает о вашей вере и мыслях?

Покахонтас отняла свои руки и задумалась. «Какими словами рассказать о силе моего отца, о долге перед моим народом, о моей любви к отцу? Я могу остаться здесь, но буду просто одинокой женщиной. Невозможно бесконечно жить с Уитекерами. — Она судорожно сжала руки, и подумала: — Я не принадлежу целиком ни одному из двух миров».

— Да, полагаю, я смогу вернуться, — ее голос был едва различим.

Отбыв из Рок-холла, Ролф пустил свою лошадь галопом. Необходимо, чтобы сильный ветер выдул из его головы властное желание заключить Покахонтас в объятия. За последние месяцы он глубоко полюбил принцессу паухэтанов. Он делал попытки преодолеть свою страсть, но дольше уже не мог обуздывать неистовое плотское желание. Видит Бог, он испробовал все, что мог, чтобы подавить свое стремление к ней. Он помог ей стать христианкой, и прекрасной христианкой. Подстегивая лошадь, он мчался навстречу ветру. «Я жажду не только ее тела, — заговорил он вслух. — Нет, я был очарован, видя, как развивается ее ум, узнавая силу и уступчивость ее яркой натуры. Разве она не может стать моей женой? Смею ли я мечтать о ней как о спутнице и единоверке во Христе и о нашей совместной жизни? В нашем положении есть разница — она принцесса... Но не уравновешивается ли все тем, что совсем недавно Покахонтас была язычницей?»