Покажи мне звёзды

– Гедда всегда говорила, что у меня не хватает фантазии, что я слишком прагматичен. Подарить маяку имя – и да, вместе с ним и личность – это все моя жена. Я просто согласился на это ради нее. Но я действительно верю, дорогая Лив, что вам суждено было погостить у Мэттью, чтобы найти эти письма. – Он недолго помолчал, будто бы приводя в порядок мысли. – После того, как прочитал ваше письмо, я впервые обрел мир в своей душе, при том что думал тогда о Гедде. Не стану скрывать, ваши строки затронули во мне… очень глубокие эмоции. И я… Ну да не стану недоедать вам неожиданными просветлениями старика, но хотел бы сказать, что вы вернули мне что-то, что я считал давно утерянным. И за это я вам благодарен.

Не смея дышать, я пытаюсь подобрать подходящие слова.

– Я… я очень рада, что вы не сердитесь на меня за вторжение в вашу личную жизнь, – проговариваю я, уже жалея, что не получилось выразить это менее формально.

– Да какое там. – Вижу перед собой его образ: как он, взмахнув рукой, отмахивается от моих слов. – Эти письма должен был кто-нибудь прочесть. Хорошо, что этим человеком стали вы. Быть может, вы сделаете мне одно одолжение?

– Разумеется.

– Сожгите их.

– Мне нужно… но…

– Они словно якорь, который что-то удерживает. Который удерживает меня. Сожгите их, пожалуйста. Сожгите отчаяние, горечь и сожаление, заключенные в этих письмах. А прекрасные воспоминания я сохраню.

✦ ✦ ✦

Я собрала все письма в свой чемодан на колесиках. В нем остается совсем мало места, когда я укладываю туда последнюю пачку и еще раз нежно провожу рукой по пожелтевшим конвертам.

Невзирая на то, что сумерки уже отбрасывают первые тени на остров, я надеваю куртку и ботинки, повязываю на шею шарф и выхожу из маяка. Чемоданчик подпрыгивает позади меня по пучкам жухлой коричневой травы и обломкам камней. Ветер сегодня дует несильно, а зимняя трава покрыта росой, поэтому я не думаю, что чем-то рискую, разводя костер на своем любимом месте у скал. Тем не менее я складываю круг из камней на чистом участке скалы, затем присаживаюсь рядом, расстегиваю молнию на чемодане и достаю из кармана куртки зажигалку.

Старая бумага, потрескивая, загорается. После первого письма я поджигаю второе и третье, зажимаю их камнем и кладу сверху другие письма.

Моя драгоценная.

И вновь светит солнце, темнеет и светает.

Я скучаю по тебе.

Каждый день, каждый час, каждую секунду.

Одно письмо за другим превращается в пепел, а я представляю себе, что слова, словно выпущенные на свободу птицы, танцуют в небе.

Я так часто хотел тебе сказать, как сильно я тебя люблю.

Я скучаю по тебе.

Господи, я так сильно по тебе скучаю.

Белые хлопья кружатся, подхваченные слабым порывом ветра и развеиваются над скалами. Это похороны, и все же мне мерещится, что я смотрю на взмывающего ввысь феникса.

– Что ты тут делаешь?

Кьер ступает в круг света, создаваемого костром. Я не слышала, как он подошел, но поднимаю голову, ничуть не удивившись. Возможно, потому что уже долго вглядывалась в языки пламени, видя перед глазами его лицо.

– Я скучаю по тебе, – говорю я.

Эти слова на какое-то время зависают над огнем, а потом Кьер делает какое-то движение, которое я сначала не поняла. Его гитара. Он взял с собой гитару и теперь перекинул ремень через плечо. Мелодия, разлетаясь над морем, сливается с тьмой, светом и теплом пламени.

Я буду смеяться вместе со всеми,
             буду правду маскировать.
Смех этот эхом раздастся в сердце,
                       в его пустоте таясь.

И в этот миг все во мне обретает спокойствие, растворяется волнение, хотя до этого я даже не замечала, как крепко оно меня сковывало.

И каждый уголок сознанья «прощай»
                          готов произнести.
Но я бежал бы без остановки, зная,
                 что больше мне не уйти.
Хочу я книгу своей жизни переписать
                       на чистые листы —
Вокруг лишь рваная бумага
                 и сломанные карандаши.

Такого Кьера, Кьера, который делится самым сокровенным, я раньше видела только на сцене, и даже там это было лишь слабым отблеском. Секундами, когда кажется, что он поет не для кого-то, а лишь для одного себя.

Сейчас он поет для меня. И то, что он поет, написано не кем-то другим.

Я просыпаюсь во мраке ночи,
           ищу ответы в дымке той тьмы.
Хочу убить я воспоминанья —
                 оковы для моей души.
Они не могут со мной остаться,
                   но душат мои мечты.