Покемон. Реальный мир

Всеми фибрами души я ощущал колебания ауры Роберта. Лишь один раз он дал ей выход, позволив себе коснуться ауры Ларгуса, но каких-то значимых изменений я не ощутил. Лишь легкие волны, взболомутившие доселе ровный белесый туман, что также быстро вернул себе покой. Тем не менее, в течении всего разговора псионик… что-то делал. Что-то внутри себя. Возможно, пытался просчитать ход событий, а может напрягал все потоки своего сознания, чтобы подобрать правильные слова, отследить все реакции. Не знаю… но благо есть у кого спросить.

— Это нормально, что твой отец воздействует на Ларгуса псионикой?

— Нет… — брюнетка бросила хмурый взгляд в сторону беседующих, а за ним последовал и любопытный «зырк» от рыжей мордашки, — Отец профессионал, и точно знает, что делает… Я поговорю с ним после.

— И Лили предупреди, — вставила Мисти, — Уж она-то найдет на него управу.

— Угу.

— А что он вообще делает? Что-то случилось? Нет, не подумай! — Рыжик подняла руки в примирительном жесте, едва хмурый «зырк» достался уже ей, — Если это не наше дело, то так тому и быть… но интересно же!

— Это… это не ваше дело. Извините за грубость.

— Всё в порядке. Но мне тоже любопытно: как работает псионик? Я ощущаю активное использование его сил, но… он как бы не вы пускает их во вне, используя только внутри себя.

— Скорее всего ты наблюдаешь активацию нескольких потоков сознания. Возможно, отец также пытается отследить состояние Молли… — Сабрина осеклась, — Кхм… Как на счет прогуляться по городу? Пока ваши шумный друг не вернулся?

— Я не против, — улыбнулась Мисти, поддержав смену темы, — Только соберу своих охламонов…

Девушка поднялась с лежака, соблазнительно потянувшись. Схватила свою любимую торбу, и изъяла из нее несколько покеболов.

— Постараюсь побыстрее, — подмигнула она, в тот же миг отлавливая своего псидака, — но ничего не обещаю. Голдин любит заплывать в глубину, а звезды и вовсе стремятся ко дну морскому.

И пока уверенная в себе тренер во всю наслаждалась водными процедурами, попутно пытаясь отловить юркую рыбку и отыскать на дне пару звезд, способных становиться прозрачными, я помогал Сабрине собирать вещи, заодно отозвав и своих покемонов. Ну и, конечно, продолжал следить за Робертом. Не сказать, что я удивился, когда тот попросту исчез в один миг, захватив с собой всё семейство Хейл, но это родило новые вопросы к Сабрине, на которые девушка совсем не горела желанием отвечать. Увы.

Глава сто четвертая Узник

Глава сто четвертая. Узник.

Под крышей коттеджа Юпси что-то происходило. Что-то, в детали чего нас не спешили посвящать, справедливо считая посторонними. Роберт, как ушел в незримые дали с семейством Хейл, так и не появлялся до самой глубокой ночи, а уж когда явился… Лили оказалась крайне недовольной, как поздним визитом мужа, так и фактом его прямого вмешательства в разум старшего Хейл, о чем ей заблаговременно поведала Сабрина. Уж не знаю, насколько применимо понятие этики для рабочего псионика-менталиста, да еще и специализирующегося на разведке и сборе данных в стане врага, но разнос Лили устроила капитальный. Нет, она не орала на всё поместье, пусть моему слуху многого и не надо. И битья посуды не было. Но то, что храп Роберта улавливался мною совсем не из привычной спальни, а откуда-то с первого этажа: предположительно с дивана гостиной — однозначно говорило об отношении Лили ко вторжению в чужой разум. Да и о том, кто вообще является «хозяином» в их доме.

Утром же оба вели себя как ни в чем ни бывало, хотя вторая огненно-рыжая девушка в моем окружении и прибегала к нарочито жестоким методам перевоспитания. Роберта насильно заставили употребить в пищу джем из ягод глума. И нет, никто не впихивал в мужчину дурнопахнущую жижу — забавное наблюдение, но иммунитет к вони эта штука дает лишь временно, и уже новым утром я вновь ощутил весь спектр ароматов, источаемый растением-донором в случае испуга, — но свежие тосты и баночка с джемом были уложены с таким видом, что иному трактованию сие действо не подлежало: хочешь вернуться в кровать — будь добр пострадать. Забавные у них отношения. Но крепкие. Роберт куксился, морщился, причем явно придуриваясь, лишь бы угодить своей зазнобе, но угощение проглотил.