Покер для даймонов. Тетралогия

— Ему тяжело. — Она глубоко вздохнула, словно отгоняя от себя печаль, и склонившись, коснулась губами моих волос. — И не только потому, что он вынужден выступить против своего отца. Он принял тебя, нас. И то, что сейчас происходит на рубеже, не может его не волновать. Там гибнут те, кто близок ему по крови и те, кто стал роднее по духу.

Я поймала пальцами ее ладонь, на мгновенье задержавшуюся у моего виска, и слегка сжала, пытаясь передать, насколько я ценю все, что она для меня делает.

Пусть и зная, что мне предстоит, я не была полностью готова к той боли, что поселилась в моем сердце: я ничем не могла ему помочь. Если только… дать возможность разобраться во всем самому.

И надеяться, что это произойдет до того, как закончится мое терпение.

— Он беспокоится еще и о сыновьях.

Оказывается, спокойной я только казалась. Мое движение было слишком быстрым… да и она не собиралась меня удерживать рядом с собой.

— Я знаю.

Моего запала надолго не хватило и я опустилась в кресло напротив, ощущая, как тепло от камина обволакивает меня легким маревом.

— Я попрошу отца, чтобы он с ним поговорил. По-мужски.

— А может мы и сами разберемся?

Фыркнула я недовольно, хотя и понимала, что это способ мог оказаться самым безболезненным. Для нас обоих.

Уж в чем-чем, а в дипломатии отец уже давно оставил позади всех остальных правителей. Судя по тому, что с ним предпочитали лишний раз не связываться.

— Вы разберетесь… — Голос неожиданно вошедшего в гостиную Радмира казался веселым, а вот взгляд… не очень.

Но мне не хотелось сейчас разбираться с этим. Отец пару дней тому назад отправил его на север, к оборотням, и я уже успела основательно соскучиться по своему шалопаестому брату. Правда, он уже давно перестал быть таким, но мне это не мешало помнить все наши с ним проделки.

Так что я не обращая внимания ни на его тон, ни на то, что творилось в глубине его черных глаз, вскочила с кресла и бросилась ему на шею. Вот только… несмотря на то, что проделано это все было очень быстро, мой демоненок успел сбросить перевязь с оружием на пол и прижать меня к себе двумя руками, поймав прямо в воздухе.

— Даже титул Ялтарилы Дарианы не сделал тебе серьезнее. — Его губы приятно щекотали, задевая волоски у уха, в которое он это прошептал. — Ты когда-нибудь остепенишься, егоза?

Не думаю, что его вопрос требовал ответа. Он его и так знал: находясь рядом с ним я не хотела становиться взрослой.

Но как бы не было мне уютно в его объятьях, надо было выползать. Хотя бы ради того, чтобы он мог ответить поднявшейся ему навстречу Рае.

Я выскользнула ящерицей из кольца его рук, осознавая, насколько внимательным и осторожным он был в это мгновение — его когти мало в чем уступали лезвиям клинков.

— Я рада, что ты вернулся невредимым.

Мама провела ладонью по его лицу, убирая с него непослушную прядь, выскользнувшую из заплетенных в боевую косу волос.

— Я тоже рад этому, Рае.

Он на мгновение прижал ее к себе и коснулся губами виска. Словно любящий сын.

И если последнее не соответствовало действительности, то первое… И Радмир и Ролан не видели рядом со своим отцом никого, кроме моей мамы. С тех самых пор, как она появилась в жизни Арх'Онта.

А когда они познакомились со мной…

Сколько бы лет не прошло с тех пор, а ощущение безмерного спокойствия, которое я осознала в руках сначала старшего демона, а потом и его сыновей, так и продолжала испытывать рядом с ними. Будучи совершенно уверенной в том, что для этого чувства у меня есть все основания.

— Как на юге?

Я задала свой вопрос лишь после того, как мама вернулась в кресло, а Радмир опустился в то, где сидела я, усадив меня к себе на колени.

— Не так страшно, как на севере, но… — он крепче прижал меня к себе, зарываясь в мои волосы. И это я тоже помнила с детства. Словно мой запах успокаивал брата, делая его если и не послушным, то хотя бы смирным, — я не понимаю, что задумал Вилдор. Отец, похоже, о чем-то догадывается, но предпочитает не делиться этим ни с кем, кроме Элильяра и Олейора. Да и Карим… — Он на мгновение затих, и я едва не захлебнулась нахлынувшей на меня тревогой. — Если бы не знал, что он с нами, уже начал бы подозревать его если и не в предательстве, так хотя бы в скрытых целях, которые он преследует.

— Ты говорил с Аароном об этом? — Маме явно не понравились слова Радмира и она даже не пыталась это скрыть.

— Только от него. Сказал, чтобы я не делал поспешных выводов.

На ее лице проявилось облегчение.

— Значит, что-то знает.

— И не мало. — И опять голос брата не способствовал моему спокойствию. — Отец просил не спускать глаз с Закираля и тебя, моя радость.

Его губы коснулись моей шеи, заставив меня вздрогнуть от непередаваемого ощущения: ласки, сплетенной с острой опасностью.

Несмотря на свою внешнюю интимность, это был жест глубочайшего доверия — с моей стороны. И каждый раз, когда его клыки приближались к моей коже там, где билась голубая жилка, он вновь и вновь убеждался в том, что мое отношение к нему не изменилось: я не испытывала страха, находясь рядом с существом, которое было не менее опасным, чем те же даймоны.