Мой отец родился и вырос в Тбилиси. В 17 лет он добровольцем пошел на войну. В 19 уже командовал взводом разведки. Домой вернулся в 46-м с орденом и медалями, ему было всего 22 года.

После войны отец экстерном окончил школу, а затем филологический факультет ТГУ и получил направление на работу в ЦК компартии Грузии. Находясь в аппарате ЦК, он курировал одну из наших «мандариновых» автономных республик, но проработал на этом месте недолго. Скоро умер Сталин, началась хрущевская оттепель, а с нею взятки. Взяток отец не брал и этим «дурным» примером мешал жить другим. В результате его, как представителя молодых национальных кадров, направили на учебу в Москву. Так в 1959 г. наша семья оказалась в столице. Отец окончил Высшую дипломатическую школу МИД СССР и всю оставшуюся жизнь служил дипломатом. Он был отличным профессионалом своего дела и очень жизнерадостным человеком.

Моя мама родилась и выросла в Москве. Во время войны она с друзьями тушила на крышах немецкие «зажигалки», помогала в госпиталях. После войны окончила Московский институт востоковедения. Встретив отца, поселилась в Тбилиси. Когда мы переехали в Москву, поступила в аспирантуру и стала ученым. Всю жизнь мама посвятила Востоку. Она доктор наук, известный и уважаемый в научном мире человек. У нее тоже веселый характер и потрясающее чувство юмора.

Благодаря отцу я стал дипломатом, благодаря маме — востоковедом.

Их личное мужество, проявленное еще в юные годы, цельность характеров, трудолюбие, принципиальность, порядочность, чувство юмора служили мне примером.

Отец меня очень любил и гордился моими успехами. Мама любит и гордится не меньше, но при этом постоянно мной недовольна. Она до сих пор считает, что ее сын обязан добиться большего. Чтоб не расстраивать маму, я очень стараюсь и, как правило, выполняю ее строгие наставления. Тем не менее услышать мамину похвалу мне довелось всего один раз. Это случилось недавно, на 55-м году моей жизни. «Молодец», — наконец-то сказала мне мама, не уточняя, правда, к чему это относится.

Мои любимые старики потратили жизнь, чтобы сделать из меня человека. Эту книгу — отчет о части проделанной работы — я посвящаю им.

ДИПЛОМАТЫ

На девятнадцатом этаже высотного здания небольшой кабинет c окном на Смоленскую площадь. В кабинете шесть человек. Трое из них, молодежь, скрипят перьями, трудятся. Это Костя Шувалов, Саня Балакин и я. Мы переводим огромнейший текст, который из номера в номер на трех разворотах печатает «Джомхурие эслами»[1]. Он называется «Краткая позиция Исламской Республиканской партии Ирана». Наши начальники не умеют читать по-персидски, вот мы и корячимся.

Костя Шувалов, умница, свободно владеет пятью языками, уже работал в стране, дело знает блестяще. Мы с Саней у него учимся.

Костя, что такое «ходжат оль-эслам»?

Костя объясняет подробно.

А «ходжат оль-эслам валь-мослемин»?

Костя не ленится и говорит.

За окном капает дождик. Осень, 1981 год. Два года назад в Иране свергли монарха, победила исламская революция, к власти пришло духовенство. С чем это едят, неизвестно.

Почему она победила, если в ней не участвовал пролетариат? Как это — там его нет? А кто же тогда — народ?! Темные массы верующих? Исключено! Попы?

Безобразие! Кстати, где иранские коммунисты? Есть там вообще кто-то из наших?!

Вопросов по поводу революции было много. На них, как ни странно, имелись ответы. Для этого надо было шире раскрыть глаза. Но эти ответы не вписывались в доктрину. В таких случаях глаза у нашего руководства не раскрывались.

Кто-нибудь может толком сказать, что это за революция?!

А шут ее знает!

Есть от нее хоть какая-то польза?

Перейти на страницу: