Покер с акулой

Почти потерявшая человеческий облик, бывшая одноклассница тряслась на пороге, распространяя жуткий запах немытого тела, бомжиха, да и только. Никита, с трудом преодолевая брезгливость, совал девушке деньги. Естественно, ни о какой отдаче речи не шло. В конце концов скрипачу надоело служить дойной коровой, и он решительно заявил:

– Убирайся и больше не приходи!

Вера поныла еще немного на пороге, размазывая по щекам слезы, но Никита был настроен сурово:

– Все, хватит, деньгопровод закрыт!

Пришлось наркоманке убираться. Никита даже удивился, как легко он избавился от надоедливой особы.

После обеда Нина засобиралась в магазин, и тут выяснилось, что пропал ее кошелек. Красивое портмоне из крокодиловой кожи, сумма там лежала невеликая – всего сто долларов, но Сорокина искренне недоумевала:

– Ну куда мог он подеваться? Хорошо помню, я положила его вот тут, у зеркала, вместе с перчатками! Кит, отодвинь комодик, наверное, туда упал.

Никита покорно передвигал мебель, хорошо зная, куда подевался бумажник. Когда Нина ушла, скрипач кинулся к телефону вне себя от злобы.

– Слушай, – заорал он в трубку, услыхав слабое «алло». – Ну ты, дрянь, верни немедленно кошелек.

– Какой? – попробовала прикинуться дурой Вера.

– Вот что, – отчеканил скрипач, – чтобы сегодня вечером портмоне и сто долларов лежали на месте, в прихожей. Имей в виду, если не вернешь, сообщу в милицию.

Никита и сам не понимал, почему так обозлился. Сумма в сто долларов не решала в его бюджете ничего, Нина совершенно не горевала о потере кошелька… Просто парню стало противно до крайности, и он решил слегка припугнуть наглую знакомую. Естественно, ни на какой возврат украденного он не рассчитывал.

Около десяти вечера раздался телефонный звонок:

– Пончик, – прочирикала Зайцева, – все в порядке, сейчас привезу.

Она появилась на пороге в половине одиннадцатого и, протягивая хорошенький, элегантный бумажник, защебетала:

– Надо же, как глупо получилось, брала свои перчатки и случайно прихватила Нинин кошелек, ты проверь, там все на месте?

Никита глянул внутрь и изумился до крайности – сто долларов лежали нетронутые.

– Слышь, Пончик, – попросила Вера, – налей рюмашку, плохо мне.

Кит окинул девушку взглядом. Тощее тело сотрясала дрожь, губы посерели, а глаза совершенно провалились внутрь черепа… Вере и впрямь было не слишком хорошо.

Вздохнув, Никита сходил в кабинет и вынес стакан водки. Зайцева одним глотком опрокинула емкость, отказалась от бутерброда с колбасой и, рухнув на стул в передней, принялась жаловаться на жизнь. Никита с трудом улавливал мысль в потоке полусвязных слов. Проклиная себя за жалостливость, скрипач попытался выставить назойливую гостью за дверь, но та, рыдая, причитала:

– Сил нет, не дойду, оставь тут переночевать, тихонечко в углу, прямо на полу лягу, ну Никиточка!

Парень пришел в полный ужас, представив, что скажет ему вернувшаяся домой Нина, и полез за деньгами.

– На, только убирайся.

Вера посмотрела на бумажку и с чувством произнесла:

– Ну и гад ты, Пончик! У самого денег куры не клюют, а у меня сто баксов назад затребовал!

– Воровка! – не удержался скрипач. – Пошла вон отсюда и не смей больше никогда приходить.

– Эх ты, – ныла Вера, – денег пожалел, бумажек вшивых, а я, между прочим, когда ты сто долларешников затребовал, человека ограбила.

В ее голове все перевернулось невероятным образом, Зайцевой и впрямь казалось, будто она сделала героический поступок, принеся деньги.

– Ограбила? – испугался Никита, отступая назад. – Кого?

Дурацкий вопрос, и задавал он его риторически, не ожидая ответа, но Верка неожиданно ухмыльнулась:

– Антона!

– Антона?!

– Угу, – кивнула бывшая одноклассница, – он пришел ко мне вечером, довольный такой и баксы показывает, папахен дал. Ну а мне как раз тебе кошелек возвращать, вот и отняла!

– Как отняла? – чувствуя, что у него начинает кружиться голова, поинтересовался Никита.

– Просто, – пожала плечами Зайцева, – набросала в водку клофелин и угостила, он задрых, а я денежки вытащила, и к тебе бегом. Цени меня, всегда выручу. А вот ты помочь не хочешь, ну оставь переночевать, ноги не держат.

– Ну уж нет, – озверел Никита и пинками вытолкал одноклассницу за дверь, – хватит, надоела. Имей в виду, еще раз сунешься, милицию вызову, катись отсюда.

Вера заскулила, словно побитая собачка, но в сердце бывшего одноклассника не было места жалости. Он захлопнул железную дверь и с тяжелым сердцем отправился играть экзерсисы.

И вот теперь его мучает совесть. Может, оставь он тогда ее у себя, она оказалась бы сейчас жива…

– Она пришла в пол-одиннадцатого?

Парень кивнул.

– Пьяная?

– Как всегда, впрочем, я не разбираю, когда она под дурью, а когда водкой напилась. Плохо ей было, это точно.