Похищая жизни.

Так как открывать рот его сиятельство не собирался, а у меня не было никакого желания ему в этом способствовать, решила не терять времени даром и подремать, тем более, ночью по известным причинам мне этого сделать не удалось. Но стоило коляске подскочить на очередном ухабе, и сон, в котором Уистлер был таким паинькой, а не строптивым необузданным жеребцом, оборвался на самом волнующем месте. Пару раз, взглянув на Девина из-под опущенных ресниц, поймала на себе его взгляд. Долгий, изучающий, будто он хотел выковырить всю мою подноготную. Довольно улыбнулась, а Уистлер, сообразив, что пойман с поличным, снова прикинулся безучастным. Поздно, дорогой! И даже не пытайся убедить меня, что я для тебя лишь роковая ошибка, совершенная по неосторожности. Не пройдет и недели, как будешь молить меня о возможности совершить ее вновь.

Тут же спросила саму себя, а зачем мне все это надо? Я ведь вроде как в недалеком будущем собираюсь сделать из Девина козла отпущения, подставив перед Советом. И тем не менее отпустить его не было сил. Приходилось признать, меня, словно магнитом, тянуло к нему, а как говаривал один известный писатель: "Единственный способ избавиться от искушения -- это поддаться ему". Святая истина!

Дочь Абигейл жила в центре города, в старинном особняке, окна которого с одной стороны выходили на Трианскую площадь, с другой -- на Севентин-стрит, большую улицу, наводненную разномастными экипажами и толпами прохожих, снующих по тротуарам и глазеющих на витрины дорогих магазинов. Какое беспокойное место! Не удивительно, что Венда не выносит столицу. Теперь я ее понимаю. Я бы, скорее всего, тоже стремилась сбежать от шума и суеты мегаполиса на лоно природы.

-- Миссис Илис вас сейчас примет, -- присев в реверансе, доложила молоденькая курносая служанка и проводила нас в уютный салон.

В камине потрескивал огонь, на кресле, свернувшись клубочком, урчал черный кот (только бы не вздумал спрыгнуть и перебежать мне дорогу, и так последнее время все наперекосяк), настенные часы размеренно тикали, создавая атмосферу покоя.

-- Девин! Вот так сюрприз! -- Ослепительно улыбаясь, в комнату влетела миниатюрная разрумяненная шатенка и бросилась Уистлеру на шею.

-- Надеюсь, приятный? -- весело откликнулся напарник.

-- Еще какой! -- Венда с нескрываемым обожанием смотрела на его сиятельство, будто ни много ни мало сам Господь Бог осчастливил ее своим присутствием.

Я недовольно скривилась. Что за трогательная встреча двух незабвенных друзей! А может, не только друзей?..

Отлипнув от Уистлера, молодая женщина наконец-то заметила мою скромную персону и сконфуженно отступила, вспомнив, наконец, о приличиях.

-- Прошу простить меня за несдержанность, мистер Уистлер, -- краснея еще больше, пробормотала она. А потом, наплевав на церемонии, снова расцвела в счастливой улыбке. -- Но я действительно ужасно рада тебя видеть! В последний раз мы встречались, наверное, лет этак пять назад.

-- Если не больше, -- подхватил мой напарник и снова сжал подругу детства в объятиях.

Затем, представив нас друг другу, принялся расспрашивать Венду о семье, супруге, детях. Надо же какой внимательный! Так и будет вспоминать всех до седьмого колена? Мне ничего не оставалось, как наливаться чаем и поглощать один за другим воздушные эклеры, к которым с детства питала слабость и к которым сладкая парочка, поглощенная болтовней, даже не притронулась. Что ж, мне больше достанется! Да и, если уж хозяйкой не соблюдается этикет, то мне сам бог велел наплевать на условности и немного расслабиться: вместо одного угощения или максимум двух запросто могу справиться со всеми. Жаль только, не предложили наливочки. По-видимому, в графинчике под стеклом -- вишневая.

Отправив в рот очередную кремовую вкусняшку, любопытства ради принялась глазеть на бесчисленные портреты родственников хозяйки, расставленные над камином и на маленьких круглых столиках, накрытых ажурными салфетками. Методично жуя и не теряя бдительности, в пол уха вслушиваясь в щебетание Венды, скользнула по семейным изображениям равнодушным взглядом и чуть не подпрыгнула на месте. С глянцевой поверхности небольшой овальной миниатюры на меня смотрела пожилая, приятной наружности женщина, одетая в скромное платье с воротником-стойкой. На белоснежной кружевной манишке отчетливо выделялся серебряный медальон с витиеватой резьбой.

-- Миссис Илис, -- я вернулась к воркующим голубкам, -- это ваша покойная мать, баронесса Абигейл Свон?

Женщина взяла в руки изящную миниатюру:

-- Да, это последний мамин портрет. Он ей особенно нравился.

-- Можно взглянуть? -- Девин забрал изображение и с сосредоточенным видом принялся его изучать.

Поймав взгляд напарника, победоносно улыбнулась. Кажется, мы на верном пути, ведь в подтверждение нашей теории прибавился еще один факт.

Оттягивать разговор о главной цели нашего визита больше не имело смысла, поэтому Наблюдатель осторожно начал:

-- Венда, ты, наверное, слышала о Похитителе жизней? -- Так Браза прозвали газетчики и горожане.