Похищение

Родился пацан с белоснежною кожей,
Любил девку трахнуть и вмазать по роже.
Его воспитали папаша и мать,
За расу свою он умел постоять.

Когда он подрос, то попал в передрягу,
И копы его засадили в тюрягу.
На суде он тогда не сломался
И во всех преступленьях признался.

И когда оказался под небом он в клетку,
Пришлось проглотить много горьких таблеток.
С честью вышел из каждого он поединка —
И ниггерам небо казалось с овчинку.

Черномазым не нравились эти расклады
И решили устроить парнишке засаду.
Напали тишком три чумазых убийцы —
И трое подохли, не успев помолиться.

И белая кость, о которой наш стих,
Ну валить вертухаев и черных борзых.
Начальник тюряги в качели вмешался,
Но тут же со страху при всех обоссался.

Губернатор позвал Национальную гвардию,
Чтоб они разогнали всю Белую Партию.
Они подбежали к парнишке-герою,
Но он был живой, как и мы, брат, с тобою.

В нем тысяча пуль, но — странное дело! —
Ни капельки крови на белое тело.
Он поднял глаза и давай хохотать,
На всех вертухаев ему было насрать.

«Разве не видите? Я же святой.
Только белые созданы Бога рукой.
На мне нету крови, хоть дырок не счесть,
Мое сердце качает лишь БЕЛУЮ ЧЕСТЬ!»

На спортплощадке нас сортируют по цвету, по два-три человека на группу. Черные играют в баскетбол, белые подпирают стену, мексиканцы сидят на корточках наискосок от белых. Площадка закрытая: потолок защищает заключенных от изнурительной летней жары, а сквозь круглые дырки в дальней стене проникает свежий воздух и солнечный свет. С крыши тюрьмы кто-то спустил гигантский флаг, частично блокирующий лучи.

На тридцать арестантов приходится один надзиратель, и всего он заметить просто не в силах. Именно поэтому спортплощадка зачастую служит местом для заключения сделок. Там исподтишка продают сигареты — как настоящие, так и самодельные: листья салата и картофельную кожуру в обертке из страниц Библии. Здесь же ведут бизнес наркоторговцы. Представители разных рас общаются, по сути, только на предмет наркотиков. У меня на глазах белый паренек, прозванный Хромедомом, ведет переговоры с мексиканцем. Он достает из кармана маркер и снимает колпачок, чтобы клиент проверил товар. Я стою достаточно близко, чтобы учуять острый уксусный запах спрятанного в маркере «винта».

Клатч отирается возле белых, как выбившаяся из ткани нитка. Тощий бледный парень с кривыми зубами и россыпью веснушек на лице. Взгляд его прикован к баскетбольному мячу. Время от времени тело его дергается в воображаемой игре.

Какой-то негр прыгает за мечом, но промазывает. Мяч отскакивает от стены и, прокатившись мимо охранника, подлетает ко мне. Клатч наклоняется и, подхватив его, вертит на пальце. Потом делает две подводки, и всякий раз мяч как заколдованный приклеивается к его руке.

— Эй, дурак, мяч верни! — приказывает Блу Лок, один из главных черных в тюрьме. Компактный стоит рядом, тяжело дыша и упершись руками в бока.

Клатч озирается по сторонам, но мяч не выпускает. К площадке направляется Слон Майк, и Блу Лок говорит:

— Скажи своей сестрице, чтобы не выпендривалась, а то получит.

Майк подходит к Блу Локу вплотную.

— С каких это пор ты указываешь мне, что делать?

К ним приближается надзиратель.

— Разошлись! — приказывает он.

— Эй, чувак, да мы просто…

Слон Майк выбивает мяч из рук Клатча.

— Иди помойся. И не прикасайся ко мне, пока не смоешь всю малафью.

Мяч летит в сторону Компактного, но я перехватываю его и бросаю Клатчу. Тот автоматически принимает подачу и кидает трехочковый. Когда мяч проскакивает в корзину, Клатч улыбается. Впервые за три дня, что я за ним наблюдаю.

— Это же игра, — говорю я. — Пусть покрутит.

Блу Лок делает шаг вперед.

— Ты это мне говоришь?

Его успокаивает Компактный:

— Да остынь. Идем отсюда.

Игра продолжается — еще быстрее, еще неистовее. Надзиратель возвращается на свой пост у стены. Когда Слон Майк уходит, Клатч смотрит на меня:

— Почему ты меня защитил?

Я пожимаю плечами.

— Потому что ты не мог защититься сам.