Похищение

Представь, если бы человек жил с такой же скоростью, с какой живет и изменяется земля. Что бы тогда было? ОН бы падал в расщелины, которые образовывают сдвиги земной коры, он бы сжигался лавой, которую выбрасывает из себя земля, он бы не выдержал перемен температур, от оледенения и потепления климата. Потому что это происходило бы настолько быстро для него, как моргнуть глазами. Это как попасть в землетрясение необычной силы, Скорость его разрушительного действия выше скорости движения и осмысления происходящего у человека. И тогда он не успевает под час даже осознать, что он уже погиб. Но земля живет медленнее, ее горы, расщелины и климат для него меняются на маленькие доли в течение его жизни. Берег меняет свои очертания по миллиметру за год, Горы вырастают и рушатся в течении тысяч и миллионов лет, а за это время человек успевает не только отойти от опасного места, он успевает и сам видоизмениться и приспособиться к новым условиям, потому что все изменения окружающей его жизни происходят медленно, а он живет быстро.

В этом и спасение Виктора. Нужно только раздробить чашу горя и дать ему выпить ее как можно более мелкими глотками, с большими промежутками, чтобы он мог собраться с духом перед глотком этой горечи. Замедлить скорость событий, оставив их общую массу неизменной. Вот и все, Клара! Это простая арифметика. Запомни, все законы мироздания подчиняются законам математики. И любой из них можно смоделировать, разложить на неизвестные и снова сложить.

— Я поняла. Это как если бы я пила смертельный напиток в течении всей жизни такими малыми дозами, с которыми мой организм может справиться, и не пострадать от его действия. Дедушка, я не перестаю восхищаться тобой! — сказала Клара. Но еще остается сама смерть! Этот миг перехода в другой мир, безвозвратный. Я пока не могу понять, как в довершение всего, мы сможем завершить свою задачу и не потерять Виктора.

— Всему свое время Клара. Не все сразу. Но знай одно. Мы берем на себя миссию, и вместе с этим ответственность. Поэтому никаких самостоятельных шагов. Только с моего разрешения. Все слишком серьезно, — похлопал по плечу, дед внучку.

Они уже подошли к воротом, и вошли в парк, вдали которого виднелся белый особняк.

Глава третья Ловушка

Как не предупреждал Виктора внутренний голос, он снова попался. Он влюбился, с первого взгляда в эту очаровательную француженку.

— Ивет! — как красиво звучало у него в душе это имя. Оно напоминало ему весну, нежные ветки березок, и запахи майского леса. Виктору показалось, что и она к нему не равнодушна. Да он почувствовал это, когда она опустила ресницы, при его немного пристальном взгляде, как покраснела, смущенно улыбалась, и как не оттолкнула его во время танца, когда он, попробовал уменьшить, невзначай, расстояние между ними. Он чувствовал, как между ними возникло общее желание быть вместе. Он был уверен в этом. После этого танца, они уже сидели ближе за столом, следующий бокал вина, был выпит, под исполнение желаний, и Виктор надеялся, что они у них обоих близки по содержанию.

— Неужели я уловил каким то шестым чувством ее образ, тогда в Париже, во время прогулки вдоль Сены? — думал он. Я ведь и предположить не мог, что события развернутся таким боком. Да этот образ, возникший в его сердце, был ею, Ивет!

Он посмотрел на ее нежные руки, на ее рыжие волосы, и с удивлением отметил, что у нее глаза цвета темно-зеленого винограда. И очень приятный мягкий голос, и милые жесты. Она была очень нежной и вызывала в сердце Виктора желание быть для нее героем. В ней было все, чего не было ни в жене, ни в Кларе, ни в Танечке и даже Валюше. Это была воздушная фея с розового облака, или русалка из тихой речи, или прекрасная принцесса, которую нужно завоевать и беречь. Да, с ней, он наконец— то, почувствовал себя мужчиной, джентльменом, рыцарем.

Все те многочисленные связи во время его свободы в отдельной квартире после развода, он не принимал в счет. Это бы спорт. Если и вести отсчет, то в его жизни значимыми были только четыре.

Тамара была просто школьной подругой и не больше. Она могла кричать на него, заставлять делать работу по дому, даже унижать. С ней они были наравне, и даже нет! Виктор был в роли мужа под каблуком. А она была комиссар в юбке. Родственники, имеющие общих детей и общий дом.

Татьяна Сергеевна, — слишком самостоятельная и активная дама. Друг, более приятный, чем Тамара, но друг. Вот с ней-то они были наравне. Они получали то, что им было нужно и приятно сейчас. Без всяких обязательств и обид. Без тоски от расставания и без ущемленного чувства собственности.

Валечка— выполняла для него роль мамы, заботливой соседки. Эта доброта шла бы от нее к любому, которого она посчитала обделенным заботой. Просто так сложились события, что несчастным и обделенным рядом с ней жил он! Наверное Валечку он любил за комфорт, и покой, который шел от нее. А она всегда любила только Коляна!