Похищение

Ухваты, прялка, телевизор, плоские фотографии. Корову держит, козу, птицу...

Снова выходит бородач. В руках у него папка. Он садится за машинку, заправляет в нее лист бумаги и начинает стучать.

Андрис. Что-то здесь людно становится. Пошли, что ли?

Андрис и Велько скрываются в доме.

Бородач (бормочет, печатая). "...Остаются, конечно, коекакие нерешенные вопросы, например, откуда взялась та книга в коже с медными углами? Имел ли успех снятый Рервиком фильм?

Что станет Андрис делать дальше - вернется в лоно документального кино или продолжит съемки фильмов художественных? Если да, то каких? Снова погрузится в изучение исторических мерзостей или станет снимать историю же, но в светлых ее проявлениях? Скажем, о савельевских Полине и Ереваныче. Вот собрать бы их всех вместе, за одним столом, перезнакомить - глядишь, что-нибудь и вышло бы..."

На сцене материализуется прозрачная кабинка, из нее выходят Б а к к и т и В'А н ь я . Баккит, плотный, коренастый, с засученными рукавами, становится посередине и жестами начинает давать указания. Худой, чуть суетливый экс-экспедитор бегает по сцене, машет руками. Пространство между домами Андриса и Полины наполняется людьми. На специальном помосте идет разделка щуки. Этим занимаются Be ль к о и Юрий Иванович С е Ливанов - он же Ереваныч. Звучит музыка из "Прекрасной Елены" Оффенбаха. Там-сям плотоядные голландские натюрморты. В них, как в поваренную книгу, время от времени заглядывает Том Баккит. Из кабинки появляется Авсей Год. Он включается в общую деятельность. Накрывается длинный стол. Бородач бодро стучит на машинке, изредка поглядывая на происходящее. Полина и Марья расставляют посуду, блюда, кадушки, кувшины, миски, лохани. Всего жутко много. Авсей Год танцует менуэт на фоне раблезианского стола. Тут же бегают дети и собаки, среди последних - рыжий кокер Никси. Очень похожее на кокера существо с длинными, но стоячими ушами, как у осла, и совершенно черное, доверительно обнюхивает Никси. По-видимому, это ушан Нюкта. Бок о бок с Полининой козой пасется пегий ейл. Постепенно все занимают места за столом. В это время на велосипеде подкатывает краснолицый крупный мужчина в белой рубахе и фуражке с синим окелышем. Это Лаакс о.

Л а а к с о (Андрису). Ну, родственничек. Уже за столом, не дождавшись тестя? А я, старый дурак, привез вам подарок. (Прислоняет к дереву велосипед, вешает на руль кожаную почтальонскую сумку и снимает с багажника небольшой продолговатый пакет.) Теперь, как человек женатый, будешь стремиться почаще удрать из дома, а для этого нужен хороший предлог. Вот тебе (развязывает пакет, собирает длиннющий спиннинг) снасть - будем вместе удить. Я тебя научу.

Андрис. Спасибо, тестюшка. Садись пока моей рыбки отведать.

Не на спиннинг, правда, ловил. Да уж чего там, мелочь, конечно.

Том, старина, скоро рыбку-то подашь?

Баккит и В'Анья устанавливают на середину стола блюдо с гигантской щукой. Начинается всеобщий пир, галдеж, тосты, смех, танцы. Бородач время от времени прерывает трескотню на машинке, подходит к столу, опрокидывает рюмку, накладывает на тарелку того-сего и снова возвращается на свою табуретку.

Год (Андрису). Давно хотел спросить, кто дал тебе замысел фильма? Ведь жил ты на этой благополучной Земле, откуда тяга к кровавой истории?

Андрис. Честно говоря, до сих пор не знаю. Вот этот родственник, который ничего не слышит, потому что с ушами зарылся в паштет, и года не прошло...

Год. Меня?

Андрис. Что тебя?

Год. Не прошло.

Андрис. Не понял.

Год. Ты сказал - и Года не прошло.

А н д р и с. А-а-а. Извини. Так вот, сравнительно недавно, не прошло и э-э-э... полного периода обращения Земли вокруг Солнца, Лааксо приехал вот на этом велосипеде... Тесть, ты велосипед не менял?

Лааксо. Нет, почтальонам положен один на два года.

Год. Не понял.

А н д р и с. Чего ты не понял?

Год. Почему надо класть на меня велосипед. Точнее, на одного меня придется положить полвелосипеда, исходя из факта, что целый кладется на двух меня.

Лааксо. А-а-а. Извини. Один велосипед дается на двухлетний период. Так вот...

А н д р и с. Так вот, он привез пакет, в котором... (Продолжает вполголоса.) Лааксо. Слушай, зять, а ты помнишь, какая была жара, когда я привез тебе этот чертов пакет? Именно после этого я решил - баста! Хватит, сказал я себе, хватит крутить педали и развозить почту в любую погоду, в любое время года...

Год. Вы опять! Издевательство какое-то. Я протестую. В любое время меня - что?

Лааксо. Виноват. Пардон. Скузи. Энтшульдиген зи битте. Икскьюз ми. Ана маср лиль таароф бик. Но я совершенно забыл про пакет.

А н д р и с. Да, там был пакет, а в нем книга. Велько, ты помнишь книгу?

Велько. Книгу? Конечно, я помню книгу. Ничто не заставит меня забыть эту книгу. На ней были медные углы, а внутри всякие страсти. Ты жутко заинтересовался. Виду-то не подал, просто сидел, читал, а всей своей позой подчеркивал, что это как бы пустяк...

Год. Не было этого!

Велько. То есть как это не было!

Год. Не подчеркивал я! Я вообще ее не читал!

Велько. Кто про тебя говорит?