Похищение Афины

Он даже внешне походил на тех шелудивых псов, что шляются по рынку.

— Что за бессмысленности ты несешь, Алкивиад? — спокойно спросила я. — Я пришла к своей сестре, которую люблю. И которая, я знаю, рада меня видеть.

Каллиопа выбежала из дверей и ухватила мужа за руку. Алкивиад выронил хлеб.

— Видишь, что из-за тебя получилось? — набросился он на нее. — Подбери и ступай обратно в дом. Я говорю с Аспасией.

— Но она пришла ко мне!

Во дворе стали появляться подгоняемые любопытством женщины и прислужницы, желавшие узнать, что происходит.

— Может, и пришла, но ты ее больше не увидишь! — завопил Алкивиад, пытаясь стряхнуть с себя ее руки.

Она отпрянула, и я побоялась, что он на нее сейчас набросится.

— Иди в дом, Каллиопа, — попросила я. — Я сама поговорю с Алкивиадом. Все будет хорошо.

Она направилась в дом и увела за собой других женщин. Когда мы остались вдвоем, Алкивиад повернулся ко мне и рявкнул:

— Я своими глазами видел происходившее у Перикла. Никогда не сомневался в том, что ты скандалистка, но не думал, что дойдешь до того, что станешь заманивать в свои сети порядочных женщин!

— Объяснись, пожалуйста. Я откровенно не понимаю того, что ты говоришь. В своем ты уме или потерял его окончательно, как я и ожидала? Или это с тобой просто от старости?

Он явно хотел ударить меня, но, видимо, побоялся, что потом придется иметь дело с Периклом.

— Ты затащила к себе замужних женщин, чтобы они ублажали твоего Перикла. Фидий наворовал для него золота, а ты водишь к нему женщин. Все Афины только тем и заняты, что ублаготворяют твоего любовника. Но этому возмутительному порядку надо положить конец.

— Из того немногого, что видел, ты раздул целую историю. Никаких женщин я никуда не затаскивала. И при чем тут Перикл? Он спал у себя в комнате, устав от гостей.

Неужели мне в самом деле нужно опровергать его идиотские фантазии, чтоб увидеться со своей сестрой?

— Послушай, я пришла, чтоб поговорить с Каллиопой по личному делу. Оно действительно сугубо личное, не для мужских ушей. Можешь не беспокоить себя из-за наших незначительных разговоров.

Я изо всех сил старалась умиротворить его, чтобы перемолвиться парой слов с сестрой и пойти домой, но он не сдавался.

— Ты напоила несчастных женщин, они потеряли осторожность, а потом подстроила разные прелюбодеяния, чтоб возбудить их и готовеньких отправить к Периклу. Некоторые из твоих гостей могут подтвердить мои слова. Ты отвратительна, и меня не удивляет, что ты не можешь удовлетворить Перикла и он идет к другим. Что нормальный мужчина может найти в такой, как ты? И чтоб больше ты сюда не являлась, Аспасия. Мы сыты твоим присутствием по горло.

Его обвинения были так чудовищны, что я не могла отвечать. Мне захотелось поскорей отправиться домой и спокойно все обдумать. Но неужели он навсегда запретит Каллиопе видеться со мной? На всю жизнь? Мне не хотелось раздражать его еще больше, тем самым навлекая неприятности на сестру. Я знала, как груб он с ней, может, ей придется заплатить синяками за нашу с ним ссору. Лучше подождать, пока его раздражение уляжется. Возможно, через несколько недель я смогу ее увидеть.

Но один вопрос мне задать Алкивиаду все-таки нужно, ведь я не ожидала, что в этот день он окажется дома.

— Почему ты тут, а не наслаждаешься судом над Фидием?

— Суд окончен, — фыркнул он. — Он не затянулся.

— И какое решение вынесено?

— Я не стану удовлетворять твое любопытство. Сама можешь разузнать, если захочешь, Аспасия. Но одно я тебе скажу. Тебе не отделаться так легко. Если дать тебе волю, ты все Афины перевернешь вверх дном. Ты осквернила храм богини. Ты осквернила афинских женщин. Ты грязная баба, Аспасия. И чтоб больше не показывалась в моем доме!

Прощание с Фидием — он уезжал через несколько дней после суда над ним — было для меня невыносимо грустным. Когда магистраты собрали золото со статуи Афины и взвесили его, результаты проверки подтвердили невиновность скульптора. Но обвинители пытались оспорить их, утверждая, что он подмешал в золото примесей.

— Боюсь, что Фидию предстоит еще один суд, — сказал мне Перикл в тот вечер, когда был вынесен вердикт. — Это Афины, а здесь больше всего любят преследовать судами именитых горожан. Оправдание Фидия ничего не значит в глазах его противников. Я решил отослать его в Олимпию, чтоб он изваял для храма еще одну колоссальную статую, на этот раз статую Зевса. Разумеется, нам будет его не хватать, но это для его же пользы.

Стоило Периклу принять какое-либо решение, как ничто на свете не могло заставить его передумать.

— Это и мне пойдет на пользу?

Я подозревала, что, высылая Фидия, Перикл пытается защитить меня. Если скульптора привлекут ко второму суду за неуважение к богам, то первым делом всплывет мое имя.

— Да, и тебе тоже. Мы с Фидием это уже обсудили, конечно, он не слишком рад оставить Афины, но мое решение признал правильным. Он попросил тебя зайти к нему до его отъезда, чтобы попрощаться.

Придя на следующий день, я нашла Фидия в его мастерской занятым сборами.

— Разве ты недоволен таким выгодным заказом, Фидий? — спросила я.