Похищение Афины

Узнав, что зачислен в штат, Хант доверительно сообщил Мэри о своей надежде разбогатеть на незнакомом и процветающем Востоке, поступив на службу в английское посольство. Молодая женщина подумала, насколько наивны эти мирские устремления в устах ученого служителя религии. И не могла представить себе, каким образом он надеется достичь подобной цели, произнося проповеди и исследуя древние развалины по поручению лорда Элджина. Мысленно она пожалела этого человека, который отдался новой службе с энтузиазмом, более подходящим таким неоперившимся юнцам, как Морьер и Гамильтон. Теперь же преподобный Хант вынужден не только сильно умерить свои грандиозные амбиции, но и просить помощи у семьи.

Речь Элджина вызвала недовольство у всех. Он заметил это, и деланая улыбка, с которой он начал свое сообщение, увяла, превратившись в неприятную гримасу. Внимательно вслушиваясь в слова мужа, Мэри думала о том, что, хоть говорит он с подлинным воодушевлением, содержание его речи вполне банально: представлять на далеких берегах его величество короля Англии является не парадной миссией, а актом патриотизма. И сотрудникам посольства следует не сетовать на личные неудобства, но радоваться возможности укрепить влияние их маленькой нации в мире.

— Нас мало, — продолжал Элджин, — но мы счастливы своей судьбой, мы — братья, объединившиеся на чужой земле для того, чтобы пролить кровь во имя общей цели. Я, конечно, выражаюсь образно.

В Лондоне вскоре после венчания новобрачные побывали в театре, где смотрели нашумевшее представление «Генрих V», и на ее мужа особое впечатление произвела та горячность, с которой актер мистер Чарльз Кэмбл декламировал речь короля, произнесенную тем в День святого Криспина. Но Элджин не был актером. Бедняга продолжал, стараясь вдохновить соратников на подвиги. Он принялся расписывать лишения, которым он и леди Элджин, шотландцы по происхождению и патриоты по убеждениям, подвергаются на службе королю Англии и Шотландии. А ведь союз этих стран, подчеркнул он, насчитывает едва сотню лет. Он стал превозносить силу духа и решительность своей супруги, с которыми она отважилась на это опасное путешествие. Конечно, сам он, как джентльмен и заботливый семьянин, предлагал ей остаться в лоне любящей семьи, пока он будет выполнять свою миссию в Константинополе, и даже согласен был отказаться от этого почетного поста, если б таким было пожелание его молодой супруги.

— Но эта отважная дама и слышать не хотела ни о чем подобном. Распрощавшись со всем, что было для нее привычным и дорогим, она не заставила своего супруга отправиться в чужие края в одиночестве. Полагаю, что мы должны отметить благородство и самопожертвование, проявленные этой женщиной.

Присутствовавшие чуть наклонили головы, отдавая поклон Мэри, но она не почувствовала в этом никакой почтительности. Элджин продолжал говорить, подчеркивая крайнюю важность и срочность их миссии. Но у ее мужа не было того искреннего и дружеского тона, который сделал такими трогательными и убедительными слова клятвы короля Генриха: «Проливший сегодня за меня кровь навеки станет мне братом». И все собравшиеся прекрасно знали, что в глазах Элджина они никогда не станут ему братьями. Речь графа не только не могла заставить их поверить в это, она лишь подчеркнула его равнодушие и скаредность. К тому же титул самого Элджина и несметное богатство его супруги не привносили убедительности в слова о «самопожертвованиях».

— Предлагаю вам серьезно обдумать те уникальные возможности, которые сейчас предоставляются вам. Укажу также, что немалое количество людей готово с радостью заменить вас, если вы найдете невозможным продолжать свою службу у меня, — произнес он в заключение.

Лорд Элджин замолк и мрачно оглядел своих слушателей. Холод взгляда и поведения посла сделали невозможным какие-либо комментарии со стороны подчиненных. Мэри уже отметила эту язвительную черточку в отношении ее мужа к посторонним, которая, возможно, и необходима, чтобы удерживать их в повиновении. Она была благодарна Элджину за то, что он позволяет ей принимать участие в своих служебных делах, ибо испытывала безграничное любопытство к его занятиям и стремилась стать полноправным партнером каждого его предприятия.

После долгого молчания преподобный Хант поднял взгляд к небесам и уныло объявил:

— Начинается дождь.

Присутствующие стали расходиться, чтобы приняться за слезные обращения к своим близким с просьбами о деньгах. Письма эти могли быть посланы из ближайшего порта.

Гамильтон отвел Мэри в сторону.

— Леди Элджин, финансовое состояние моих родных не позволит им компенсировать жесткую экономию сэра Элджина.

Мэри потрепала его по руке.

— Уверяю вас, я не допущу, чтоб вы, находясь на службе, голодали.

Ее слова вызвали улыбку на лице бедного юноши.

— Вы будете устроены со всем возможным комфортом.

— Мадам, вы слышали, будет дождь, — вмешался Элджин. — Вам следует спуститься в каюту.