Похищение белого дракона (СИ)

Она хотела с ним поговорить после обеда, но Теодор пришёл раньше. Он ждал около портрета Полной дамы и когда она вышла с друзьями в коридор, бросился к ней и сразу же проговорил:

— Гермиона, прости меня за вчерашнее!

Друзья тактично молча ушли на обед без Гермионы. Теодор взмахул палочкой и наколдовал букет магнолий. Она посмотрела на цветы, но не взяла их, не понимая что происходит. Неужели он ничего не слышал и не видел?

— Тео, привет. Я как раз хотела поговорить с тобой... — начала она неуверенно.

— Нет, подожди! — слизеринец выглядел немного взлохмаченным и встревоженным. — Давай все обсудим без свидетелей.

Он взял её под локоть и увёл от входа в гриффиндорскую гостиную, потому что оттуда постоянно выходили гриффиндорцы, спешащие на обед. Они молча поднялись к лестнице на Астрономическую башню. Гермиона села на каменный подоконник в коридоре перед лестницей, расправила ладошками клетчатую юбку на коленях и ещё раз начала, грустно выдохнув:

— Теодор, это важно... Послушай меня!

Тео сел рядом, положил магнолии рядом с ней, схватил её за руки и проговорил:

— Я знаю, что поступил некрасиво... Как последняя свинья! — он говорил быстро, не слушая её, словно боясь того, что она скажет. — Знаю, что виноват, бросил тебя там в кафе, одну. И это не простительно!

— Нет! Тео, ты не понимаешь! Дай мне сказать! — воскликнула девушка, пытаясь вырваться.

Но он крепко держал её ладошки.

— Нет, прошу тебя, ничего не говори! Я знаю, что я не достоин тебя! Прости!

— Теодор, ну пожалуйста, прекрати извиняться! Ты ни в чем не виноват! — нервничала гриффиндорка.

— Скажи, что ты не обижаешься? — попросил Теодор, целуя её тонкие пальчики.

— Я не обижаюсь на тебя, но...

— Тогда позволь пригласить тебя на Рождественский бал? — в его глазах появился огонёк надежды.

Мерлин, не этого она ожидала, нет! Гермиона вскочила с подоконника и проговорила, зная, что больше не сможет молчать:

— Тео! Мы должны расстаться!

Он поднялся и отрицательно покачал головой.

— Что я сделал не так? — не понимающе прищурился слизеринец, его красивое лицо исказилось от выражения крайней обиды. — Гермиона, скажи что, и я сделаю так как ты хочешь! Это из-за того, что я ушёл вчера? Я...

— Да дело не в тебе! — воскликнула она, выдохнула и произнесла уже спокойнее. — Тео, прости меня! Ты замечательный, добрый, вежливый...

— Нет, — жёстко перебил он и опять покачал головой, сжимая губы. — Молчи. Это не то, что я хочу от тебя услышать!

Она впервые видела его таким побледневшим, потрясенным и...жёстким. От него веяло ледяным холодом.

— Тео, пожалуйста, пойми, я не могу... — ей хотелось его погладить по плечу, чтобы это ожесточённое выражение пропало с его лица.

— Я противен тебе? — он подошёл к ней, резко схватил за талию и неожиданно поцеловал, врезаясь в её губы.

Гермиона вскрикнула, кончики пальцев дотронулись до палочки в кармане, но он с усилием задержал её руку на месте и больно завернул за спину, не прекращая яростно сминать её губы и другой рукой держать её за затылок, чтобы она не отстранялась от него. Она ударяла его свободной ладошкой куда только могла попасть. Ещё и ещё, но это не помогало, слизеринец словно сошёл с ума, силой удерживая её.

Гермиона в отчаянье схватила его зубами за нижнюю губу, и сильно прикусила. Он охнул и отпрыгнул от неё. Закрыл лицо руками и сел прямо на пол, в своём дорогом отглаженном костюме.

Она хотела сейчас же убежать от Теодора, но, когда взглянула на парня, то поняла, что не может его бросить здесь в таком состоянии. Его плечи поддрагивали, он то ли беззвучно плакал, то ли смеялся, спрятав лицо в ладонях.

Она медленно подошла, села рядом, протянула к нему ладошку и осторожно коснулась его темных волос.

— Тео, прости меня...

Он сглотнул комок в горле и повернул к ней покрасневшее, но сухое лицо, даже если он и плакал, то без слёз. Нижняя губа распухла, из раны сочилась кровь.

— Это ты прости, я не должен был... этого больше не повторится ... — Нотт взглянул на её красные истерзанные им губы и, прикрыв веки, отвернулся.

— Я должна была как-то мягче тебе это сообщить...

— Мягче? Ты нравилась мне. И сейчас нравишься... И я все ещё не понимаю... Я все делал идеально. Так как надо.

Ей хотелось утешить его, но она могла сказать только правду, потому что лжи ей уже было достаточно.

— Да, Тео, ты старался, я знаю. Все было и правда очень идеально! Дело во мне. Я не могу ответить на твои ухаживания. Я слишком тебя уважаю, чтобы заходить дальше. Я не готова.

— Я тебя никогда не торопил. — проговорил он.

Он посмотрел на неё немного сумасшедшим взглядом, словно увидел впервые. Капля крови с его губы упала на белую рубашку. Гермиона подняла палочку чтобы залечить его рану, но Нотт проговорил ровным голосом:

— Не надо... Пусть останется напоминанием.

— Нет, я не хочу! — она все-таки бросила заживляющее заклинание и свидетельство его грубого поцелуя исчезло. — Давай попробуем остаться друзьями! — с надеждой предложила она. — Тео, ты тоже нравишься мне, но как друг!

— Это звучит, как похоронная мелодия... — проговорил он, поднимаясь с пола и поднимая её, подхватив за локоть.