Похищение белого дракона (СИ)

Малфой уже ждал её, сидя за профессорским столом, в белой футболке с надписью «Я себе ни в чем не отказываю и вам советую мне ни в чем не отказывать». Эти надписи на его футболках всегда вызывали у неё улыбку.

— Классная футболка! Откуда ты их берёшь? — спросила она вместо приветствия.

— Родственница из Америки прислала… Решила поддержать таким образом… — ответил он нехотя.

Драко склонился над столом с пером, и через секунду что-то застрочил в дневнике.

— Переписываешься с профессором? — поинтересовалась Гермиона. Она подошла к первой парте и выложила на неё книгу в бронзовой обложке.

— Да. — слизеринец был немногословен, даже не поднял голову.

— Я хочу поговорить с ним.

— Нет, поговоришь потом. — он наконец-то оторвался от своего увлекательного занятия, сухо кинул. — Надо срочно переписать нужные страницы. Давай книгу!

— Малфой, хватит так со мной разговаривать!

— Что ты хочешь спросить у него? — он откинулся на спинку профессорского кресла и сложил руки на груди, поглядывая на неё, как на первокурсницу.

— Хочу узнать, что он придумал. — Гермиона старалась сохранять хладнокровие и не реагировать на его грубость.

— Он ничего не придумал, пока ищет варианты. И если ты не забыла, моя мать там умирает! — процедил он зло. Гермиона нахмурилась, но положила книгу перед ним. Драко принялся листать страницы в поиске нужной.

— То есть эта книга ей поможет?

— Возможно…

— А мне?

— Я не знаю.

— Ты знаешь, что я просила у Снейпа?

— Нет, он не поделился.

Малфой нашёл нужную страницу и заскрипел пером. В кабинете наступила тишина. Гермиона следила за тем, как тщательно он писал, закусывая нижнюю губу и отмахиваясь от падающей на глаза светлой чёлки.

— Больше года назад я лишила родителей памяти. — вдруг проговорила она тихо. Малфой поднял голову от страницы и непонимающе глядя спросил:

— Зачем?

— Начиналась война. Я хотела спасти их, думала, что погибну или попаду в плен. Убрала все воспоминания о себе, все свои вещи. Внушила уехать в Австралию, чтобы их не нашли. Они недавно вернулись, я хотела вернуть им память обо мне, но ни у меня, ни у опытных лекарей это не получилось. Вся надежда только на профессора Снейпа.

Он молча выслушал, нахмурился. Написал несколько строк и вдруг поднял голову от текста и проговорил:

— Н-да, Грейнджер, не думал что ты можешь быть такой…

Гермиона изумленно взглянула на него.

— Ты возомнила себя человеком, который имеет право решать за других. Я бы на твоём месте не стал даже пытаться вернуть им память… — бросил он холодно.

Гермиона дернулась, как будто он ударил её по лицу. Она сглотнула сухой комок подкативший к горлу:

— Почему ты говоришь так? Это жестоко… Я сделала то, что считала правильным!

 — Ты возомнила себя Святой Грейнджер, с нимбом над головой и решила, что можешь делать все что хочешь, прикрываясь заботой, попыткой защитить! Любовью! — он говорил медленно, словно наслаждаясь каждым свои словом. — А ты спросила своих родителей, чего они хотят? Хотели ли они забывать свою дочь? Единственную, насколько мне известно! Залезла без спросу в их головы и отключила часть жизни, которая, полагаю, была для них очень ценной. Вот уж точно, не хотелось бы попасть под твою защиту! — его речь была полна сарказма.

— Как ты можешь? Ты ничего не знаешь! Ненавижу тебя! — Грейнджер села за парту и склонилась над ней, закусив губу и стараясь не расплакаться, но слезинки одна за одной скатывались по щекам.

Она хотела накричать на него, обвинить, защищаться, сказать, что он поступал куда хуже, но не смогла. Все обычно поддерживали её в этом решении и никто ни слова не сказал против, она так сделала — значит так было нужно. Малфой словно камень, разбил эту сферу и проник в её сердце и совесть…

Драко взял себя руки и попытался написать хоть слово, но вид девушки напротив, закрывшейся от него стеной каштановых волос заставил его задуматься.

Кто он такой, чтобы судить её… Он совершал массу необдуманных, но при этом не менее, а может и более тяжких поступков, о которых она могла вполне справедливо ему напомнить. Но она молча плакала, не пытаясь защититься от его нападок…

— Грейнджер, — услышала Гермиона через некоторое время в тишине его ломкий голос.

Он так и не смог взяться за перо.

— Прости… — откашлялся и продолжил. — Я не должен был говорить тебе этого… Я совершил столько всего, что ты по сравнению со мной действительно святая… Можешь наорать на меня…

— Спасибо за столь любезное предложение, но вынуждена отказаться! — проговорила Гермиона тихо и сморгнула соленую влагу. — Ты сам про себя все знаешь и так, и ничего нового от меня не услышишь… Тем более ты в чем-то прав, хоть и высказал это довольно резко. Я никогда не смотрела на свой поступок с такой стороны. Мне всегда казалось, что я все делаю правильно. А можно было поступить по другому… Нужно было спросить родителей, а я поступила как…

Она подняла на него расстроенный взгляд.

— И теперь я расплачиваюсь за свою самонадеянность. И гордыню… Надеюсь, они простят меня…