Похищение чародея

По проторенной дорожке, деревьями, не спускаясь на землю, я добрался до спален.

Несколько гомо-шимпов отдыхали на койках, кто-то читал, молодежь разглядывала видеоленты. В этот день мы старались поменьше попадаться на глаза людям.

– Что случилось? – спросила Дзитта, старая умная гомо-шимпа, наделенная великолепной интуицией.

– Черт бы побрал эту Формулу! – сказал я. – Там привезли чудесную крошку для размножения, а она надеялась, что Джонни введет девушку в курс дела. А этот старый козел…

– Не надо, все ясно, – сказал Барри, откладывая видеогазету. – Знаешь, сегодня утром меня снова таскали на тесты.

– И ты думал о бананах?

– И об апельсине, – засмеялся Барри. – Они разочарованы.

– Ой, трудно! – сказала Дзитта. – Особенно я боюсь за молодежь. Рано или поздно с их аппаратурой они нас обязательно поймают.

– А какая альтернатива? – спросил я. – Все признать? Стать объектом нездоровой сенсации и остаться существами третьего сорта, говорящими куклами?

– Только бы сегодня все обошлось, – сказал Барри.

– А меня утром спрашивал о тебе доктор Вамп, – сказал молодой гомо-шимп Третий. – Он спрашивал, уважаю ли я тебя.

– А ты что сказал?

– Ты знаешь, что я плохо говорю, очень плохо говорю, совсем не знаю слов, такой вот тупой гомо-шимп, я сказал, что Лидер хорошо, Лидер сильный.

– А девушка красивая? – спросил Второй.

– Не твое дело, – сказал я. – Будешь в лесу, отыщешь себе еще красивее.

– Сейчас идет совещание, – сказал Барри. – Надо идти послушать.

– Боюсь, что сегодня ничего интересного не узнать, – сказал я. – Они обсуждают, как разместить гостей и что приготовить на банкет.

– Может, тогда я схожу? – спросил Барри.

– Нет, я сам, – сказал я. День был ответственный, и я не мог доверять даже старине Барри.

Я выбрался через окно, поднялся по ветви винограда на крышу и прополз до окна комнаты совещаний.

Все эти маршруты были проверены поколениями гомо-шимпов, и если мы далеко уступаем людям в интеллекте, то, к счастью, не разучились лазить по деревьям, так как законы леса в нас куда сильнее, чем законы города, и двухсот лет слишком мало, чтобы наша кровь и мышцы забыли о прошлом. Я не знаю, кто был первым, пробравшимся скрытым снаружи желобом к окну комнаты совещаний. Это было, наверное, много лет назад, когда какой-то гениальный гомо-шимп понял, что разум его развит настолько, что лучше научиться утаивать от людей то, что проснулось в нас, – сознание собственной исключительности.

Люди окружили нас тончайшими приборами. Людям кажется, что любой всплеск мысли, любое движение чувств тут же будет отражено самописцами и биофонами. И они совершили ошибку – они построили весь этот мир по своему образу и подобию, они старались сделать и нас по своему образу и подобию. Но природа оказалась сильнее. Связи в мозгу, реакции, блокировка центров мозга – все это зиждется на иных, чем у людей, правилах. Мы это поняли, когда обнаружили, что, доверяясь показаниям приборов, люди судят о нас ложно.

И с тех пор по мере того, как мы развивались, подчиняясь людским приборам и жестоким экспериментам, которые были направлены не только на то, чтобы развить наш мозг, но и на то, чтобы лишить нас приватности, чтобы мы всегда и при всех обстоятельствах ели, спали, думали, действовали, любили, размножались только на глазах, под контролем, мы учились скрытности, учились обманывать приборы – мы не второсортные люди, не уроды, мы новая раса – гомо-шимпы!

Я подобрался к комнате совещаний вовремя. Как раз разговор шел о моей персоне. Выступала Формула.

– Он становится невыносим, – щебетала она. – И оказывает дурное влияние на остальных особей.

Ах, подумал я, как они избегают слова «животное»!

– Конкретнее, – сказал доктор Вамп.

Если выделять из числа людей наиболее положительных «особей», то доктор, безусловно, относится к таковым. Может, потому, что он ведает лечебницей и зачастую выступает против излишне жестоких экспериментов – он лишь лечит, и у него добрые руки.

– Сегодня к нам поступила новая самочка, – сказала Формула.

И перед моими глазами возник сладостный образ девушки, пугливо прижимающейся к ногам детины из управления заповедников.

– Я попросила Джона помочь мне.

– Джон не вызывает во мне доверия, – сказал Батя, директор института.

– Но он очень развитое «существо», – сказала Формула. – И часто нам помогает. Обезьянка очень боялась. Наверное, мы вдвоем справились бы с ней, но тут из кустов выскакивает этот Лидер и бросается на животное. По-моему, он хотел надругаться над зверушкой.

Формула была близка к слезам. Черт побери, подумал я, за какое чудовище она меня принимает!

Неожиданно Формула получила подкрепление от Скрыпника, заведующего хозяйством.

– Он становится диким зверем, – сказал толстый Скрыпник. – Он вчера забрался на склад и распотрошил половину запасов. Я не представляю, как мы будем устраивать банкет.

Я внутренне улыбнулся. Операцию на складе проводили мы с Дзиттой и двумя молодыми ребятами. На первое время нам будут нужны сгущенное молоко, кое-какие консервы. Но похищение пришлось обставить в форме бандитского налета. Иначе бы оно вызвало подозрение.