Похищение Джонни Уэйверли

Собравшись, мы отправились на шоссе Нетераль. Нам повезло — мисс Джесси Витерс была дома. Это была женщина лет тридцати пяти, приятной наружности, держалась она уверенно и с чувством собственного достоинства. Мисс Витерс была глубоко оскорблена тем, как с ней обошлись, но признала, что и сама была не права. Она была помолвлена с художником-декоратором, который в тот злосчастный день оказался неподалеку, и ушла, чтобы встретиться с ним. Ее поведение казалось вполне естественным. Но я не совсем понимал, куда клонит Пуаро. Он задавал вопросы, которые, казалось, не имели никакого отношения к делу. В основном он расспрашивал ее о жизни в Уэйверли-Корт. Мне все это надоело, и я был рад, когда Пуаро откланялся.

— Похитить этого ребенка было несложным делом, друг мой, — заметил Пуаро.

Мы вышли на шоссе, поймали такси и попросили отвезти нас на вокзал Ватерлоо.

— Да, этого малыша можно было похитить в любой момент.

— Не вижу, чем это обстоятельство может помочь нам, — холодно заметил я.

— Как чем?! Этот факт имеет огромное значение, огромное! Послушайте, Гастингс, если уж вам так хочется носить булавку для галстука, так заколите ее хотя бы посередине. А сейчас она у вас сдвинута вправо по меньшей мере на полдюйма.

Уэйверли-Корт было прелестное старинное поместье. Его недавно бережно и со вкусом отреставрировали. Мистер Уэйверли показал нам «кабинет консула», террасу и остальные места, которые так или иначе могли быть связаны с похищением. В конце осмотра он по просьбе Пуаро нажал какую-то пружину в стене, панно отодвинулось в сторону, и нам открылся короткий коридор, по которому мы прошли в потайную комнату.

— Сами видите, — сказал Уэйверли. — Здесь ничего нет. Крошечная комната была пуста, сюда явно давненько не заходили: на полу не было ничьих следов. Я присоединился к Пуаро, который внимательно разглядывал что-то в углу.

— Что это вам напоминает, друг мой? Он указал на четыре маленьких пятнышка, близко расположенных друг к другу.

— Собака! — воскликнул я.

— Очень маленькая собака, Гастингс.

— Шпиц.

— Меньше шпица.

— Грифон?[3] — с сомнением предположил я.

- Меньше даже грифона. Эта порода неизвестна собаководам.

Я посмотрел на него. Лицо его сияло от удовольствия и удовлетворения.

— Я был прав, — пробормотал он. — Я знал, что мыслю в верном направлении. Пойдемте, Гастингс.

Когда мы снова оказались в холле и потайная дверь закрылась за нами, в холл вошла молодая девушка. Мистер Уэйверли представил ее нам:

— Мисс Коллинз.

Мисс Коллинз — особа лет тридцати, довольно живая и проворная. У нее были тусклые светлые волосы. Она носила пенсне.

По просьбе Пуаро мы прошли в маленькую гостиную, и, расположившись там, он принялся детально расспрашивать мисс Коллинз о слугах и особенно о Тредуелле. Она призналась, что не любит дворецкого.

— Очень уж он важничает, — объяснила она. Потом был задан вопрос о том, что ела миссис Уэйверли в ночь на двадцать восьмое. Мисс Коллинз объявила, что она у себя ела те же блюда, что и хозяйка, но с ней ничего не случилось. Когда она уходила, я ткнул локтем Пуаро.

— Собака, — прошептал я.

— Ах да, собака! — Он широко улыбнулся. — Мадемуазель, нету ли случайно в доме собаки?

— На псарне есть две охотничьи собаки.

— Нет, я имел в виду маленькую собачку, которую держат в доме — в качестве игрушки.

— Нет… ничего подобного.

Пуаро позволил ей уйти. Потом он нажал на кнопку звонка и, обращаясь ко мне, заметил:

— Она лжет, эта мадемуазель Коллинз. Возможно, на ее месте я поступил бы так же. А теперь займемся дворецким.

Дворецкий действительно имел очень важный вид. Он рассказывал свою историю с невероятным апломбом. Его рассказ в деталях совпадал с тем, что поведал нам мистер Уэйверли. Дворецкий подтвердил, что ему было известно о существовании потайной комнаты.

Наконец он удалился, величественный, как Папа Римский.

Я поймал насмешливый взгляд Пуаро:

— Ну и к какому выводу вы пришли, Гастингс?

— А вы? — парировал я.

— Каким же вы стали осторожным. Вы никогда, никогда не сможете найти разгадки, если не будете стимулировать свою умственную деятельность. Но я совсем не хочу вас поддеть. Давайте думать вместе. Итак, что же представляется особенно странным во всей этой истории?

— Есть одна вещь, которая поразила меня, — заметил я. — Почему похититель выехал из усадьбы через южные ворота, он мог выехать через восточные, и его никто бы не заметил.

— Это вы очень верно подметили, Гастингс, просто не в бровь, а в глаз. Зададим еще один вопрос. Зачем нужно было заранее предупреждать Уэйверли? Почему нельзя было просто похитить ребенка и потребовать выкуп?

— Потому что они надеялись получить деньги, не предпринимая никаких решительных действий.

— Но ведь было очевидно, что простая угроза не могла возыметь действия.

— К тому же они хотели сконцентрировать внимание родителей на двенадцати часах, с тем чтобы, когда все будут заняты поимкой бродяги, незаметно выскочить из укрытия и схватить ребенка.