Похищение Эдгардо Мортары

По просьбе адвоката Болаффи, который стремился доказать, что в тот день Роза действительно могла помышлять о самоубийстве, следователи опросили 22-летнюю служанку Аделе Реали, работавшую у Болаффи. Она рассказала, что 3 апреля, около четырех часов дня, в их квартиру явилась Имельда, «вся перепуганная, и рассказала, что там внизу вместе с ее служанкой стоят двое неизвестных мужчин, и что они как-то сердито с ней разговаривают, и что они довольно долго шли по улице по пятам за служанкой. Потом она сказала, что не хочет возвращаться домой без нее. А немного погодя, — продолжала Аделе, — пришла и сама служанка, вместе с ихней собачкой, и я увидела, что лицо у нее все красное и она плачет. Она просила меня не открывать дверь тем двум мужчинам, которые поднимаются по лестнице. А через некоторое время зазвонил дверной звонок. Я пошла поглядеть, кто там, и увидела на площадке двух незнакомых мне мужчин». В конце концов незнакомцев уговорили уйти.

Потом Аделе пошла на кухню и увидела, что Роза стоит у окна, выходящего во двор, смотрит туда и плачет. «Я спросила ее, что случилось, и она ответила, что те двое уверяют, будто она должна им десять лир, но это неправда. Она пробыла у нас почти до пяти часов, пока не вернулся домой мой хозяин, Болаффи». Когда Роза уходила вместе с Имельдой и Болаффи, «лицо у нее было красное, она плакала и выглядела очень расстроенной». Белого платка на ней не было.

Следователям удалось разыскать Розину сестру Джузеппу — ту самую, которой Роза носила еду в больницу. Выяснилось, что в последний раз Джузеппа видела Розу, хотя лишь бегло, за день до ее гибели: она проходила мимо дома, где жили Мортара, и зашла на минутку перемолвиться словом. Ну и как ей показалась Роза? Да вроде все было неплохо, ответила Джузеппа. «Она сказала мне, что живет хорошо и всем довольна. Я спросила ее про хозяев — хорошие ли они люди или, может, обижают ее? Она ответила, что всем довольна».

Не упоминала ли Роза, что хочет покончить с собой? — спросил следователь. «Чтобы моя сестра руки на себя наложила? Да в мыслях у нее такого не было. Никогда».

16 мая следователь снова посетил лазарет тюрьмы Мурате, чтобы поговорить с Момоло Мортарой. Он просидел там уже почти шесть недель. Разговор был совсем короткий: у следователя было всего несколько вопросов.

На вопрос о белом платке Момоло ответил, что слышал, как его дочь Эрнеста говорила, что это ее платок и она дала его Розе утром того дня, когда та погибла, но не видела, чтобы Роза его надевала.

На следующий день для дачи показаний явился врач Момоло, доктор Гоннетти. Его вызвали на дом к Мортара 22 марта — Момоло жаловался на боль, у него сильно распухло правое колено. Врач диагностировал опухоль и рекомендовал постельный режим и кое-какие лекарства. На следующий день его снова вызвал один из сыновей Момоло: отец жаловался, что боль усилилась. В последний раз он посещал своего пациента за день до Розиной гибели. «Он по-прежнему лежал в постели, — рассказывал врач, — но говорил, что чувствует себя немного лучше и уже встает, чтобы дойти до уборной».

На вопрос о том, мог ли Момоло, на его профессиональный взгляд, встать с постели 3 апреля, врач ответил, что да, мог, если только ему не стало хуже по сравнению с предыдущим днем.

Могло ли у Момоло 3 апреля хватить сил, продолжал спрашивать следователь, чтобы нанести такой удар, от которого осталась бы такая рана на голове Розы Тоньяцци, какая описана в заключении о вскрытии? Он показал врачу заключение. И мог ли Момоло в припадке ярости найти в себе достаточно сил, чтобы вытолкнуть женщину из окна, учитывая, что она находилась в полубессознательном состоянии?

Доктор Гоннетти, человек осторожный, ответил так: «Мне недостает сведений, необходимых для ответа на эти вопросы. Я видел Мортару всего три раза и потому не могу сказать, достаточно ли у него было сил 3 апреля. Мне нужно было бы знать величину палки, которой был нанесен удар […] Впрочем, я полагаю, что Мортара был способен нанести такой удар палкой… но не считаю столь же разумным полагать, что у Мортары, особенно учитывая состояние его колена, хватило бы сил и устойчивости, чтобы вытолкнуть бессознательную Тоньяцци из окна».

В то же утро 19 мая для дачи показаний вызвали последнего свидетеля — Марианну Мортару. За те недели, что Момоло сидел в тюрьме, его семья переехала из квартиры на виа Пинти в другое место, но по какой причине — то ли их попросили съехать хозяева дома, то ли они сами не выдержали враждебных взглядов соседей и устали слышать их злобные замечания, — нам неизвестно.

Марианна рассказала, что Роза поступила к ним в услужение 28 февраля. Они были так довольны ее работой, что назначили ей жалованье в двенадцать лир вместо обычных десяти.