Похищение Европы

Барселона – это сказка. Я даже перестала на время думать об опасности для моего единственного – настолько этот город красив. Все за неделю вперед говорили – Гауди, Гауди… Я ожидала чего-то необыкновенного. И не обманулась: величественная и в то же время летящая церковь Саграда Фамилия, его знаменитые дома и загородный парк. Все впечатляло, и Гауди, конечно, гений.

Но меня поразило другое. Я раньше никогда не бывала в городах, где можно пройти десять улиц подряд и не встретить ни одного некрасивого, точнее – банального, дома! В этом и кроется вся соль. Гениальные творения есть везде. Однако лично меня потрясла именно высоко поднятая общая планка городской архитектуры.

Может, будь по-другому, и фантастический, ни во что не вписывающийся Гауди смотрелся бы менее достойно – ведь те же импрессионисты отметились в уже сформированном и наполненном талантами – от античности до Возрождения – художественном мире.

Итак, я любовалась красотами Барселоны, а Ефим Аркадьевич дрался с таксистом.

Ну, не совсем чтобы дрался, потому что один из участников потасовки позорно сбежал. И – поскольку я, безусловно, патриотка – с гордостью сообщу, что дезертиром был не наш человек.

А происходило это так. На третий за день выход в город попутчиков я не нашла. И соблазнила только Береславского, и то пообещав ему зайти в фотомагазин – он не пропускает ни одного – и, дополнительно, в кафе, потому что заслуженный рекламист умудрился проспать ужин, а это уже – личная трагедия.

От причала до памятника Колумбу мы доехали на такси. Потом побродили по городу, плотно поели, в фотомагазин не зашли, так как он уже был закрыт. В маленьких же фотолавочках ассортимент был не тот – Ефиму требовалась какая-то дополнительная хренюшка к его крутой «лейке». В каждой лавчонке он демонстрировал «лейку» и называл требуемую хренюшку, а продавцы, уважительно глядя на аппарат, сочувствующе разводили руками. После третьего опыта я решила, что он ходит по лавкам только для того, чтобы продемонстрировать свою «лейку»…

Нет, я его не осуждаю. Я же тоже надела такую коротенькую юбку не для какой-то конкретной цели – у меня любимый уже имеется, – а просто так. Показать, что и мы кое-чем располагаем.

* * *

Классно погуляв по городу, мы вернулись к берегу, где покормили прямо с причала больших серых рыб – Ефиму так понравилось, что он оторвал почти всю сладкую мякоть от им самим поедаемой огромной булки. Я такого даже не ожидала: для него это – крайне самоотверженный поступок. (Черт, я все-таки – язва!)

Потом мы вернулись к памятнику Колумбу, сели в такси и поехали к причалу. В пути таксист – немолодой дядька в белой рубашечке с галстуком и в дорогих очках – стал жалостливо хвататься за голову и стенать, что забыл включить счетчик. А без включенного счетчика, я так поняла, если б его поймали в порту, то сильно оштрафовали.

Аркадьич махнул рукой – мол, типа я знаю, сколько это стоит, так что включай сейчас. Таксист включил, и мы подъехали к судну, когда в окошечке набило какие-то сущие копейки.

– Сколько по-настоящему? – спросил Ефим.

Ответ мужика мы сначала просто не поняли. Тогда он написал нам цифирками, на листке. Примерно втрое больше того, что мы заплатили на пути туда.

Ефим машинально ответил чисто по-русски и смущенно посмотрел на меня. Я успокоила нашего педагога, объяснив, что где-то уже слышала подобные междометия ранее.

Береславский назвал цифру нашего прошлого платежа. Таксист возмущенно замотал головой и быстро-быстро залопотал по-своему. Понятно было только одно слово – «полисия».

– Хрен с тобой, – сказал Ефим. – Гони в полицию.

* * *

Вот тут я, честно говоря, слегка испугалась. А нужна нам их полиция? Но Береславский уже завелся, и в этом он был очень похож на Колю: упрется – танком не сдвинешь.

Короче, поехали в полицию. Заехали вообще в какую-то припортовую глухомань. Подъехали к довольно ветхому зданию без вывесок и охраны.

Внутрь дома он нас почему-то не повел, зашел один, а вышел – с дамой, действительно – в форме.

Она выслушала визг таксиста и сурово потребовала с Ефима расплатиться. А он в ответ потребовал у дамы… документы!

* * *

Тут надо сделать ремарочку. Про свою юбчонку я уже сказала. Уже потом я сообразила, что ее длина, а также фасон блузки вполне могли неверно характеризовать род моих занятий. Дяденька Береславский был еще более своеобразен: в немножко драных джинсиках, в не очень чистой рубашонке, сквозь отсутствующую пуговицу которой проглядывал волосатый живот, и слегка – с тех пор как прекратились занятия в нашей школе – небритый. Правда, в чудовищно дорогих очках и часах.

Я уже теперь понимаю, что именно наш своеобразный прикид подтолкнул таксиста к столь изощренному вымогательству.

* * *

Итак, дама потребовала платы, а Ефим на английском потребовал у нее документы. И немедленного общения с начальником дамы.

Она изменилась в лице, прямо позеленела вся, и, сославшись на какое-то дело, умотала в дом.

– Это не ментовка! – объяснил гордый победитель. – Я сразу вник. Не вышел у них разгон.