Похищение Европы

Мотоциклы, не скрываясь, с ревом пронеслись по улице и остановились перед домом Лахарни.

Агджи позвонил в электрический звонок и продублировал сигнал ударом кулака. В соседних домах сдвинулись и тут же вернулись в исходное положение занавески: обращать на себя внимание головорезов из «отряда 17» никому не хотелось.

Дверь открыл, предварительно осмотрев визитеров в «глазок», лично Меджид.

– Что случилось? – растерянно спросил он. Лахарни был сам немалой птицей, но людские судьбы в автономии могли тасоваться очень быстро.

– Пока ничего, – ухмыльнулся Илиа. – Тебя хочет видеть сам… – И он пальцем показал вверх.

– Раис? – восторженно ужаснулся Меджид.

– А кроме Арафата, уже и начальства нет? – посуровел Илиа и назвал фамилию, внушающую трепет многим жителям Газа. Сам большой Ясир начинал всерьез опасаться быстро растущего конкурента.

– Я готов, – быстро сказал Лахарни. Ничего плохого он не ждал. Хотя он работал на неофициальную организацию, а названный гостями господин представлял официальную власть, все они были как патроны в одной обойме.

– Садись, – сказал до этого молчавший Агджи и показал на сиденье мотоцикла.

– На этом? – удивился Лахарни. – Может, лучше на моем «мерсе»?

– Качества истинного мусульманина не определяются его достатком, – важно сказал Илия.

– Конечно, конечно, – торопливо согласился Меджид. Вот чего ему было совсем не надо, так это дразнить дуболомов из «отряда 17». Лахарни неловко – давненько ему не приходилось передвигаться на двухколесном транспорте – уселся сзади Агджи и, повинуясь приказу, обхватил его за бока. Илиа и Серега уселись на второй «кавасаки».

– Аллах акбар! – сказал Илиа, вкручивая газ. Он вовсе не кощунствовал, искренне веря в правоту и силу Всевышнего. А если Аллах чего не доглядит за множеством своих дел – например, деяний этой подлой сволочи, примостившейся сзади Агджи, – то неплохо ему и помочь. Наверняка Всемилостивейший это когда-нибудь ему, Илие, зачтет.

* * *

Лахарни заподозрил неладное, лишь когда мотоциклы свернули к пустырю. А когда, мгновенно остановившись у «спринтера», его обыскали и отняли «вальтер», он совсем запаниковал.

– Я ни в чем не виноват, – запричитал он, еще считая, что имеет дело с соплеменниками. Но когда его втолкнули в фургон, в котором сразу зажегся свет, Лахарни раскис сразу: фотографии Моше Кацнеля ему уже приходилось видеть раньше. А совсем недавно он опознал майора вживую. Правда, после этого не рассчитывая уже его когда-либо увидеть…

– Рассказывай, как дошел до жизни такой? – почему-то по-русски сказал Моше.

– Что? – не понял задержанный.

– Мне нужно знать про судно с оружием, – перешел на иврит майор.

– Вы имеете в виду «Луизу»? – взял себя в руки Лахарни. Он слегка приободрился: инструкция, запрещавшая без крайней необходимости убивать пленных, ему была известна. Кроме того, его вряд ли убьют, предварительно не выпотрошив.

* * *

Они потратили двадцать минут на бесплодные переговоры. Припертый к стенке Лахарни не стал скрывать, что слышал от своего шефа про предстоящий приход оружия морским путем. Но деталей не знал. Вспомнил лишь, что речь шла о русском корабле. Ни названия, ни даты.

Все ответы Лахарни майор проверял на полиграфе, и, к сожалению, данные прибора соответствовали его интуитивным соображениям: террорист не врет.

Надо было что-то решать: они и так задержались здесь слишком долго.

* * *

– Ладно, – наконец принял решение Кацнель. – Поехали.

В фургон мгновенно затащили мотоциклы, и «спринтер» двинулся в путь.

– Вы увезете меня в Израиль? – спросил Лахарни.

По идее так и следовало поступать. Но – не хотелось. В Израиле его будут долго судить, мучительно воюя с дорогими адвокатами – он же свои «подвиги» не документировал, да к тому же сам никогда не стрелял. Так что вполне мог отделаться чем-нибудь незначительным.

Тем не менее майор поступил бы по закону.

Если бы Лахарни не поторопился и не произнес следующее:

– А я вас видел на улице Дизенгоф. Я прошел там незадолго до того, как эта сумасшедшая взорвала себя. Вы отдыхали на скамейке. Если б я остановился съесть мороженое – наверняка бы погиб.

– Да? – улыбнулся майор. – Значит, нам обоим повезло.

– Да, – согласился Меджид. – Смерть не разбирает национальности.

– Это точно, – теперь уже согласился Кацнель.

* * *

Со стороны – ни дать ни взять два приятеля. Обсуждают жизненные вопросы на уровне философского обобщения.

Лахарни так хотелось сказать что-нибудь объединяющее. Тем более что это действительно не он нажимал на кнопку. А тот, кто нажимал, по слухам, тогда же и погиб. Значит, эпизод точно не может быть поставлен ему в вину. Зато вместе пережитая опасность – не пустой звук для любого, хоть раз перешедшего Рубикон.

* * *

Майор же испытал совершенно другие чувства. Например, он вспомнил фотографию обезглавленного взрывом ребенка. Какое счастье, что не увидел эту картину прямо там, на месте! Иначе бы не получил ценной информации, потому что просто пристрелил бы Абу-Файада.

* * *

Решение стало бесповоротным. Он повернулся и через переговорку по-русски заговорил с Михеевым, управлявшим на этот раз фургоном.