Похищение из сераля

— Взяткой являются вознаграждение за хлопоты чиновника, ссуда и даже подарок. Если факт дачи взятки установлен, то на первый раз взяточник отправляется в тюрьму на небольшой срок и лишается временно права занимать публичные должности. При рецидиве этого права его лишают навсегда и тюремный срок уже больше. В случае торговли государственными должностями наказываются оба фигуранта. Статистика говорит, что уровень коррупции в Британии упал.

— Просто наглые взяточники уступили место ловчилам, — скривился Сбахаддин. — Впрочем, для нашей империи это стало бы большим достижением.

— В идеале, — озарило Макса, — на руководящие места следует направлять интеллектуалов (хотя бы на время), которым и в жизни и в творчестве свойственно поступать по совести. Для них стать взяточником все равно что вступить в грязь — омерзительно. Но где их столько взять? И тут я вновь вспоминаю Ваши предложения по воспитанию и образованию детей: да, лучше всего было бы это делать в специализированной школе, в которой учеба сочеталась бы с трудовой деятельностью в пришкольном хозяйстве — с учетом пристрастий детей. Так гарантированно можно сформировать из каждого ребенка гармоничную личность, стремящуюся именно к творческой деятельности.

— Я вижу, что Вы тщательно готовили визит ко мне, — саркастически сказал принц, но в это время в гостиную вошла его жена, держа поднос с чашками дымящегося кофе и рюмочками с ликером.

— Простите меня, мужчины, — сказала она, улыбаясь, — но кофе ожидать конца вашей дискуссии не может.

— Благодарю Вас, милостивая госпожа (грасьоз мэтресс), — сказал Макс, принимая чашку и рюмочку. — Я так понимаю, что кофе и ликер надо чередовать?

— Можете влить его в кофе, — пожала плечиком дама, — но на Монмартре предпочитают чередование.

Сама она присела на софу и тоже стала попивать кофе с ликером, разглядывая из-под приопущенных век гостя. Сабахаддин, видимо, считал, что за кофе серьезные разговоры неуместны, но и молчание не вполне этично и потому задал нейтральный вопрос:

— Вы в начале нашей встречи упомянули, будто занимались конструированием принципиально новых летательных аппаратов?

— Это, собственно, не аппарат, а всего лишь подобие паруса из шелка, управляемого веревочками. Ветер его наполняет и человек летит вверх и вбок, испытывая головокружительные, но восхитительные ощущения.

— Так просто? — удивился принц. — Хотя представить это я себе могу. И постойте: я ведь читал об этом в газетах и даже видел фотографии. Это Вас они снимали?

— Меня и моих друзей, — кивнул Макс. — Мы участвовали в мотогонках в Гайоне и заодно там полетали.

— Преудивительное сочетание: спортсмен-интеллектуал! Вы настоящий уникум, мсье Городецкий!

— Да, я такой, — нескромно подтвердил Макс. — Если мы продолжим знакомство, то вы обо мне еще не то узнаете…

— Вы, вероятно, не женаты, — утвердительно сказала Камуран.

— И это верно, — со вздохом сказал гость. — Никак не решусь остановиться на конкретной женщине. Думаю: а вдруг встречу ту единственную, для которой я предназначен?

— То есть женским вниманием Вы не обделены, — опять констатировала дама.

— Обвешан как новогодняя елка игрушками. Иногда укоряю себя: зачем мне это надо? Но при виде новой дамы в своем окружении во мне вспыхивает искорка. И если в глазах той дамы я вижу такую же, то все: пламя чувств во мне разгорается, язык развязывается, и дама неотвратимо дрейфует в мои объятья.

— Как при такой насыщенной интимной жизни Вы умудряетесь находить время на спорт, техническое моделирование и литературное творчество? А теперь еще и на дипломатические игры? — спросил с неподдельным интересом Сабахаддин.

— В сутках — целых 24 часа! А я умею переключаться: сейчас вот выйду от вас, зайду по дороге в кафе, увижу девушку с искоркой и забуду до утра о проблемах османского, а также австро-венгерских народов.

Супруги дружно заулыбались и временно прекратили тестировать визитера.

Но вот кофе был выпит и расхвален Максимом, Камуран-ханум ушла в свою комнату, и принц задал вопрос в лоб:

— Так что за предложение Вы хотите мне сделать?

— Вернуться в Стамбул и заняться живой пропагандой своих очень своевременных взглядов. Если интеллигенция к Вам потянется — не все еще потеряно, сторонники Ахмет Ризы-бея получат отпор и мир в империи сохранится.

— Мир под властью Абдул Хамида?

— Да. Цицерон некогда утверждал: «Иникиссиман пасем юстиссимо белло антеферо», что означает «Самый несправедливый мир лучше хорошей войны». В условиях мира люди будут Вас слушать и воспринимать; в условиях революции к Вашим идеям останутся глухи. Результаты пропаганды могут реально проявиться лет через пять. К тому времени пожилой султан может умереть или отойти от дел. А с его преемником можно начать разговаривать уже сейчас. Это на самом деле идеальные условия для Вас.

— Мы с братом объявлены султаном персонами «нон грата» и вернуться никак не можем.

— А вот это не так. Я приехал не один, а в компании с посланцем Абдул Хамида, его консультантом по экономике Сирья-беем, братом великого визиря.

— Я его помню, — сказал Сабахаддин сумрачно, — невзрачная личность.