Похищение из сераля

Вольская встретила его сияющим взглядом. Он по-новому в нее вгляделся, и самец в нем ворохнулся и ожил. Беседуя на автомате с Иоганном, Джорджиной и солидным Владимиром (на французском языке), он вскидывал на миг глаза на вожделенную даму и всегда встречал ее ответный испытующий и все более ободрительный взгляд. Тем временем сели за стол, аппетит, нагулянный за день, дал себя знать и Макс с удовольствием принялся насыщаться, не забывая восторгаться кулинарными изысками Джорджины. За десертом разговор повернул на него.

— До нас дошли сведения, что Вы вовсе не поляк, мсье Городецкий, — вкрадчивым баритоном сказал Владимир Николаевич Вольский. — В вас есть значительная толика русской крови, причем крови голубой, аристократической…

— Я этого не отрицаю, мсье Вольский, хотя никогда не афишировал, — спокойно признал Максим. — Моя мать, француженка, была в связи с князем Голицыным и родила меня от него. Вот только Голицыных на Руси оказывается пруд пруди и кто из них был моим отцом я понятия не имею.

— Это не так уж сложно выяснить, — усмехнулся Вольский, — и мы это сделали. Вашим отцом был, вероятно, Сергей Михайлович, еще вполне живой, 66 лет, живет преимущественно в Швейцарии. Он был обер-егермейстером при дворе Александра 2-го, но после его убийства вышел в отставку.

— Очень вам благодарен, — сказал Макс «проникновенно». — Я пытался сам выяснить, но у меня ничего не получилось.

— Личные возможности не сравнить с возможностями государственной машины, — самодовольно хохотнул атташе. — Тем более, что Вы, Максим Сергеевич, давно находитесь в объективе нашего внимания.

— Чем обязан? — поднял бровь Городецкий.

— Тем что вращаетесь в высшем обществе Австро-Венгрии и, более того, вхожи к эрцгерцогу, а теперь еще и к султану Абдул Хамиду! Не будучи формально аристократом!

— Я с детства ощущал себя аристократом, — сказал Макс. — И потому, когда судьба свела меня с вами, мне было очень просто сойти за своего. К тому же оказалось, что я всем нужен.

— Вот это удивительнее всего! У нас сложилось впечатление, что Вы все знаете, многое умеете и обладаете искусством обольщения — причем не только дам, но и мужчин. Иначе чем объяснить Ваши дружеские отношения с эрцгерцогом и даже султаном?

— Ну, Абдул Хамид вряд ли вообще имеет друзей, — усмехнулся Макс. — Но ничто человеческое ему не чуждо.

— О чем Вы с ним подолгу разговаривали с нами не поделитесь?

— При такой постановке вопроса хочется ответить отказом, но я поделюсь. Мы говорили о мире во всем мире и о жутких последствиях большой европейской войны, которая в настоящее время назревает. И строили планы как ее избежать.

— И как, построили?

— В общем да. Агрессивную Германию надо лишить союзников, а мелкие балканские страны, желающие расшириться «от моря до моря», призвать к ответственности. И все это путем добрососедских переговоров. В век грядущего технического прогресса надо развивать экономику, образование и культуру европейских народов, а не бегать с факелами по площадям, призывая к местечковой справедливости.

— С этими тезисами согласились и эрцгерцог и султан?! — восхитился Вольский.

— Лучше спросить об этом по дипломатическим каналам, Владимир Николаевич, — завершил свое сообщение Городецкий и кинул взгляд на Маргариту. Та сидела, глядя на него со странным выражением лица: помесью восхищения и озадаченности. Вольский же не отстал и спросил вновь:

— Максим Сергеевич, может скажете в каких отношениях Вы находитесь с внучкой султана?

— В самых простых, — смиренно сказал Макс. — Учителя и ученицы: я учу ее летать по воздуху, а она бросается мне на шею в страшные моменты.

— Как по воздуху? — воскликнула Вольская. — В аэроплане?

По окончании долгого ужина Макс вызвался подвезти чету Вольских до их пристанища. В награду он получил от Маргариты записку (конечно, втайне), которую прочел на обратном пути: «Я Вас боюсь, но хочу лицезреть и слушать. Марго. Тел. 24–35».

«Не факт, что этот телефон не прослушивается, — подумал Макс. — Особенно в свете последних слов Паллавичини». На выходе он спросил вполголоса посла, правда ли этот атташе специализируется по торговым делам. «В общем, да. За разведку у них отвечает военный атташе. Но русские дипломаты отличаются тем, что с удовольствием занимаются не свойственным им делами и периодически ставят подножки своим коллегам. А уж получив сегодняшнюю информацию любой из них тотчас побежит к послу и доложит, как он вытягивал ее из Вас по капельке».