Похищение королевы

Именно об этом мечтал я, максимально осторожно толкая скрипучую дверь. Наконец, она поддалась и я вступил в пропахший всеми мыслимыми ароматами коридор. Даже с закрытыми глазами могу сказать, что в нем делается.

Совсем недавно старик Сидоров опростался в унитаз. Вонь по всему коридору…

Баба Феня изготавливала на кухне любимое ею и нелюбимое мужем блюдо: борщ из костей, купленных по дешевке на оптовом рынке. Вкуснейший аромат…

Надин сегодня не работает — помылась под душем, облилась духами и залегла в ожидании моего появления. На кухне сохнет женское белье: комбинашка, трусики. Демонстрируют сдобное женское тело, сейчас доступное для меня…

Баба Феня и коротышка помыли полы. Каждая — возле своей двери. Дерет нос в"едливый запах хлорки, которую старуха в целях профилактики щедро сыпет в таз с водой…

Привычная обстановка.

Дед Пахом не шаркает по коридору — сидит на сундуке, упершись немигающим взглядом в стену, в которую вмурована древняя печь, когда-то — единственное отопительное устройство. Провели центральное отопление, убрали трубы на крыше, а вот печь оставили. Экспонатом проклятого прошлого.

Печь выходит топкой в коридор, боками — в мою и в стариковскую комнаты. У Надин — отдельная, облицованная израсцами. Интересно, чем коридорная топка заинтересовала старика? Воспоминаниями о благодатном прошлом либо извечным желанием всех пожилых людей погреть ноющие кости? Сомнительно — на улице стоит лето, тепла хватает.

Крылья старческого носа Сидорова нервно подрагивают, плечи обвисли. Будто он видит бушующее пламя в печи и ощущает приятный запашок дымка.

Я так и не привык общаться с дедом — пока докопаешься до спрятанного смысла его слов — потом изойдешь. Моя нервная система за вчерашний день настолько разболталась, что дополнительной нагрузки просто не выдержит — рухнет, развалится.

К тому же, порученная Васькой разработка косноязычного старика бездарно завершена, ничего, кроме дурного воздуха, не раздобыто. Не считая информации о таинственной «орденоносной» коллекции дипломата. На мой взгляд, ничего не дающей. Стулов, похоже, расценивает ее по другому. Ну, и пусть расценивает, на то он и профессионал, мне с ним не тягаться.

Поэтому осторожно, на цыпочках двинулся по коридору. И добрался бы до заветной двери незамеченным, если бы не помешала баба Феня.

Старуха выбежала из кухни с привычным, покрытым салфеткой, подносом и загородила дорогу.

— С приездом, Игнатьич… Небось, голодный? Сичас подкормлю…

Судя по напористости и энергичным движениям, дело не только в кормежке. Скорей всего, за время моего отсутствия у бабуси накопился солидный резерв самых свежих новостей. Правда, протухших она тоже не чурается. По сравнению с известием Доцента предстоящая беседа не так желанна, как ранее. И все же послушать не помешает. Вдруг промелькнет что-нибудь заслуживающее внимания.

С помощью подноса женщина почти втолкнула меня в собственную комнату, закрыла за нами дверь. Признаться, я не особенно сопротивлялся — ароматный борщок парализовал волю, сделал меня добрым и уступчивым. Баба Феня умеет готовить свое коронное блюдо, от тарелки веет умопомрачительными запахами.

— Мой руки, — поставив поднос на стол, скомандовала баба Феня. Придирчиво оглядела далеко не свежее полотенце. — Радиво передавало: микробы разные появились, и еще — бактерии. На деньгах поселились, в воздухе летают. Чаще нужно руки мыть, особо — перед едой.

Радио — главный источник всевозможной информации, которой неизменно и безоглядно верит старуха. Все остальные — газеты, телевидение, рекламные листовки, выступления на митингах — она отвергает, обзывая их бесстыдными брехунами, выкачивающими из карманов бедняков последние рублишки.

Что до телевидения — хоть и брешут и туманят мозги, но можно смириться. Все ж показывают разные слезливые сериалы, которые старуха смотрит с неослабевающим вниманием и энтузиазмом. Даже старика приохотила.

Кстати, на почве этих самых сериалов у Сидоровых часто вспыхивают неожиданные скандалы. Когда симпатии супругов оказываются по разные стороны баррикад. Дед Пахом, глотая от волнения привычные слова, начинает шепелявить, в виде компенсации своего косноязычия размахивает немощными руками. Баба Феня подбоченивается и обстреливает мужа короткими прицельными очередями.

Умора!

Я послушно помыл руки, уселся на единственный, имеющееся в моей комнате, стул и, глотая голодную слюну, придвинул тарелку. Баба Феня, участливо подперла голову сухонькой рукой, устроилась на табуретке. Провожает вопрошающими взглядами каждую ложку. Вкусно или нет? Любая похвала воспринимается скромным покачиванием головы. Вы скажете…

Как всегда, застольная беседа начата кратким обзором местных новостей. Вперемежку со сплетнями, по части которых баба Феня умелица, как никто другой в нашем доме. Возможно, и в городе.

Какой-то чечен откупил у дремовской администрации городской рынок. Цены немедленно подпрыгнули. Куда только смотрит милиция? Явный террорист и грабитель!