Похищение королевы

Я выждал минут десять и несколько раз стукнул согнутым пальцем в стену, отделяющую мою комнату от комнаты Надин. Сигнал расшифровывается без применения таблиц и кодов. Приходи, квартирант ушел, путь открыт, жду.

Коротышка не стала ожидать, когда старики уснут, ее подстегивало не только сексуальное желание — томящее душу любопытство. Зачем приехал брат любовника, куда отправился, на ночь глядя, долго ли собирается мешать укреплению взаимопонимания будущих супругов?

Я представил себе мучение Надин во время ожидания моего разрешающего постукивания. Ничего страшного, чем дольше мучается женщина, тем больше любит. А если любит, не станет упрямствовать — раскроет все ей известное и… неизвестное. Постулат, не раз оправдавший себя в прошлом, уверен, не подведет и сейчас.

Правда, он не относится к одной единственной женщине — моей паспортной супруге, Машеньке. Она — неприкасаемая, все грязное сходит с нее, оставляя белоснежную, нежную, добрую душу… Я никогда не путаюсь в ласковых сравнениях, не стесняюсь их, если они относятся к Машеньке…

Ничего нового в этот вечер я не узнал, скорей всего, Надин истощила запас информации, взамен которой хотела привести наши с ней отношения к завершающему этапу: постели. Вместо деловой беседы мне снова пришлось обороняться от агрессивных поползновений распаленной соседки…

21

Утром, не зажигая свет, я вскипятил чайник, позавтракал — если завтраком можно назвать пару бутербродов с колбасой и сыром — и на цыпочках выбрался в коридор. Костя оглашал комнату смесью рычания проголодавшегося зверя и трелями резвящейся канарейки. Когда он возвратился со странной ночной прогулки, я не слышал. После непродолжительной «беседы» с неутомимой коротышкой спал сном праведника.

На улице поеживался в неизменной безрукавке Семен, которого я вечером предупредил о предстоящей поездке в Москву. Еще до короткого разговора с Гулькиным.

Двух покушений вполне хватило для того, чтобы обрести чувство самосохранения, научиться ценить жизнь со всеми ее невзгодами и радостями. Теперь можно не беспокоиться — между мной и возможными киллерами находятся сразу два охранника: официально зарегистрированный сыщик и нигде не зарегистрированный преступный элемент. Первый — барьер перед посягательством на мою особу милиционеров, память об общении с которыми все еще живет в моих почках и спине. Второй — защита от убийц, типа тех — с объездной дороги.

Любой банкир или политик позавидует подобной охране.

По дороге на вокзал я вкратце ввел неофициального телохранителя в свои планы.

— Я не собираюсь ни штурмовать, ни убивать. Просто увидимся с девушкой, поговорим с ней. Если она удрала от стариков Сидоровых по своей воле — отвалим. Если похитили — освободим. Расклад примитивен. Поэтому не дергайся, не выдумывай того, чего не существует. Вместе с нами поедет еще один человек — сыщик местного уголовного розыска. О тебе и Геннадии Вкторовиче он ничего не знает и знать не должен… Понятно?

— А зачем он вам, Павел Игнатьевич? Меня недостаточно?

Несмотря на мое предупреждение «не дергаться», Семен заподозрил неладное и разволновался. Взгляд серых глаз утратил обычное выражение доброжелательности, превратился в две иглы, прощупывающие потенциального предателя. Правая рука привычно ощупала пояс брюк, за которым, наверняка, спрятано оружие.

Я не испугался. Ободряюще похлопал спутника по крутому плечу.

— Кому сказано не дергаться? Спокойно, дружок. Об"яснять более подробно нет времени. Позже сам поймешь… Теперь — основное…

О похищении внучки Сидоровых Семен уже знал от Геннадия Викторовича, который обстоятельно проинструктировал его прежде чем поручить столь важное дело, как охрана «именитого писателя». Но успел ли Доктор сказать о доие терпимости? Похоже, он сам узнал об этом только перед моим появлением в особняке.

Парень внимательно слушал меня, не перебивал и не переспрашивал.

— Одного только не могу себе представить, — пожаловался я. — Как вести себя в борделе? Честно говоря, никогда не приходилось посещать подобные заведения.

— Ничего хитрого, — рассмеялся Семен. — Придете, полистаете альбомчик, закажете понравившуюся вам красотку, уплатите авансец. В ее комнате позабавитесь, заодно — поговорите. Вдруг шлюха выведет на пропавшую телку? Потом распрощаетесь, спуститесь в общую залу и — окончательный расчет. Да, совсем забыл! Придется платить и за спиртное, и за сладости, и за фрукты. Их в комнату принесут без заказа. Таков порядок.

Судя по уверенности, с которой Семен описывает поведение посетителя дома терпимости, правила, царящие в нем, он не раз навещал это мерзкое заведение, и вынес оттуда довольно приятные впечатления.

— Сам-то побывал там или рассказываешь со слов приятелей?

Семен помолчал. У нас с ним много общего: оба не любим признаваться в неправоте, оба бережем, как скупой свое достояние, собственное достоинство. Которое несовместимо с наглым враньем.