Похищение королевы

Сыщики и оперативники примчались на удивление быстро. То ли подогнал их взволнованный голос Гулькина, то ли они получили сведения о разборке в заведении «лечебного массажа» из других источников.

Когда мы ворвались в холл бывшей райкомовской гостиницы, я вытаращил глаза.

Не было не только трупов, исчезли следы крови. Четыре охраника сидели на диване и читали газеты. Администраторша в кокетливом белом халатике листала учетный журнал. Лицензия снята со стены и выставлена на стол. На подобии непробиваемого щита. Встретили нас удивленными взглядами. Дескать, что случилось, по какой причине врывается в мирное лечебное учреждение милиция с автоматами наизготовку?

Оперативники пояснять и оправдываться не стали — прислонили бандитов к стене, обыскали. И, конечно, ничего не нашли, кроме милицейских дубинок, на ношение которых тут же представлено соответствующее разрешение.

Все тихо, мирно, в плном соответствии с правилами и законами. Никакого криминала.

Капитан, возглавляющий оперативную группу, покосился на Гулькина. Очередной псих на его голову! Убийства, трупы, покушение на сотрудника уголовного розыска и известного писателя — надо же придумать такое!

— Ищите, — упрямо буркнул Федор. — Из дому не вынесли, где-то спрятали в помещении!

Здание переворошили от подвала до чердака. Из комнат вывели насмерть перепуганных «больных» и полуголых, замотанных простынями «массажисток». Девицы плакали, вернее, изображали плачущих, мужчины возмущались.

Проверка документов, личный обыск. Испуганные заверения «новых русских» о непричастности к невесть каким преступлениям, визг и фальшивые рыдания проституток заполнили приемную и холл.

Спокойно стояли только двое: хозяйка и Верочка. Обменивались гневными и презрительными взглядами.

Наконец, нашли. Трупы бандита и Семена оказались в большом холодильном шкафу, куда в спешке их засунули.

Обслуживающий персонал борделя и проституток во главе с хозяйкой и администраторшей посадили в машины и увезли для более подробного разбирательства.

— Ну, что, Павел Игнатьевич, домой? — спросил Гулькин, убирая пистолет в наплечную кобуру. — Честно говоря, спать хочу зверски.

Он еще и спать может? Наверно, обедать-ужинать тоже. Приедет домой, выхлестнет с устатку граммов двести водочки и завалится к супруге под бочок. Глядишь, и любовью займется… Нервы типа корабельных канатов — позавидуешь.

А у меня — ни в одном глазу. Пока не выручу Верочку, не смогу ни есть, ни спать. Одно хорошо — девушка сейчас не в лапах сексдельцов, она под надежной охраной милиции. Как выразился парнишка-конвоир, когда вел меня на очередной допрос к продажному следователю: не все в милиции гады, большинство — честные, порядочные.

Дай— то Бог!

Пожелал огорошенному сыщику хорошего сна и доброго аппетита, помчался к Стулову. Единственному человеку, который может мне помочь. На Доцента слабая надежда, у него одного за другим выбивают помощников. За короткое время — вежливый и культурный Тимур, за ним — грубоватый Сергей и вихрастый водитель, теперь — Семен. При таких потерях Доценту не до освобождения какой-то девчонки.

Для меня потери банды не только ощутимы, но и страшны. Ибо трое убитых парней были приставлены ко мне Доцентом в роли телохранителей. Получается, что я причастен к их гибели. Так сказать, без вины виновен.

Есть о чем задуматься. Как бы бандитский босс не связал убийство своих шестерок с оставшимся в живых их подопечным.

Поэтому надеяться на Геннадия Викторовича, все равно, что на дырявый зонтик при проливном дожде.

Остается один Стулов.

Начисто позабыв о грозящей мне опасности, под носом у летящих машин я перебегал улицы, мчался по эскалаторам в метро, будто пацан, опаздывающий на свидание, втискивался в автобусную тесноту. Подгоняла мысль о Верочке, сидящей сейчас в тюремной камере в обществе проституток и воровок.

— Что случилось? — безошибочно расшифровал паническое мое состояние Стулов. — Почему ты такой бледный? Опять — покушение?

Василий попрежнему сидел над своими четвертушками. Похоже, он вообще не расстается с ними. Ни днем, ни ночью, ни за обедом, ни в туалете. Вполне может быть, что криминальные записи и жену ему заменяют. Но сейчас он оторвался от обычного своего занятия, поднялся и подошел ко мне. Не удивлюсь, если примется считать мой пульс и измерять давление.

— Слушай внимательно… и помоги… Сделай все, что в твоих силах. Вопрос жизни и смерти… Обстановка накаляется…

Признаюсь, мой рассказ далек от внятного изложения событий, запиши его — ни один любитель детективов, будь он даже трижды юристом, ровным счетом ничего не поймет. Коровье мычание, по сравнению с моим рассказом, свехораторское мастерство.

А вот Стулов, похоже, понял.

— Я тебе не раз говорил: не суй дурную башку в горящую печь! А ты что делаешь, дерьмовая душонка? Набег на бордель, перестрелка, трупы… И что ты после всего этого ожидаешь от меня? Конкретно.