Похищение Муссолини

— Я прикажу следить за подходами к вершине, — скупо отреагировал на зов его мужества Мулла.

45

Тем временем Штубер выглянул в окно-бойницу. Неровный унылый строй лишившихся оружия карабинеров формировался метрах в пятидесяти от отеля. К нему, грубо подталкивая автоматами, подводили неизвестно где выловленных охранников и нескольких человек в штатском, очевидно, из обслуживающего персонала.

«А ведь не прогремело ни одного выстрела», — только теперь открыл для себя оберштурмфюрер, с удивлением осматривая ряды из двухсот рослых крепких парней.

В горячке операции он как-то не обратил на это внимания, но теперь точно вспомнил: не прозвучало. Хотя, стоя у этих бойниц, они запросто могли перестрелять их отряд еще при высадке из планеров и продырявить сами машины.

«Вот что значит деморализованная армия! — подумал он, еще раз оглядывая жалкий строй. — Здоровые обученные парни… есть оружие, есть идеальнейшие позиции, но нет истинного солдатского духа. Даже когда стало абсолютно ясно, что высадившиеся — немцы, ни один из них так и не открыл огонь, ни один не оказал сопротивления, не пытался перекрыть путь к человеку, которого обязан был охранять».

Будь его, Штубера, воля, он расстрелял бы их. Сейчас же. Не как врагов — как трусов. Но, конечно, прибегать к этому не стоит. Из чисто политических соображений. Перед ними уже батальон пленных.

46

Муссолини, одетый в легкое пальто с поднятым воротником, в низко натянутой на глаза шляпе, нервно прохаживался по комнате, время от времени интересуясь у Скорцени: «Ну что там, что там? Будет самолет?», словно тот дежурил у рации, по которой вот-вот мог последовать спасительный приказ. В это время гауптштурмфюрер спокойно сидел в кресле за низким письменным столом, за которым еще недавно, наверное, часами просиживал в ожидании решения своей судьбы Муссолини и, полузакрыв глаза, то ли дремал, то ли о чем-то думал.

В кресле напротив, зажав коленками чемодан, дремал Родль. Чуть дальше, под закрытой дверью, прямо на полу, обхватив руками пулемет, невозмутимо восседал Корсар. Судя по топоту ног и приглушенным голосам, по ту сторону двери нетерпеливо гарцевало еще несколько десантников, составляющих теперь их личную охрану.

— Но скажите же, наконец, гауптштурмфюрер, как мы будем выбираться отсюда? — иссякло терпение дуче. — Вы сами говорили о каком-то самолете. Где он?

— Прибудет с минуты на минуту.

— Вы думаете, ему удастся сесть на этот луг?

— Не сомневаюсь. Мои люди уже подобрали подходящую площадку и освобождают ее от посторонних предметов, — ответил Скорцени, не открывая глаз и не меняя позы.

— Поскорее бы.

— Успокойтесь, господин Муссолини, теперь вы в полной безопасности. Лучше подойдите к окну, полюбуйтесь зрелищем, которым наслаждается господин Штубер.

Муссолини удивленно посмотрел на Скорцени, подошел к окну и, оттеснив плечом Штубера, который и так отступил, подпуская его, уставился на шеренги карабинеров.

— Эти подонки дорого заплатят за позор, который мне пришлось пережить, — пробормотал он. — Будьте уверены, господин Скорцени… Я докажу Гитлеру. Мы еще постоим за великую Италию. Вшивым англо-американцам нас не сломить. А эта свора предателей… — и он зачастил на итальянском, в котором Штубер мог улавливать лишь отдельные слова — хотя в Югославии довольно часто приходилось иметь дело с итальянцами.

«А ведь действительно кровью заплатят ему за этот арест. И не только карабинеры охраны, — мерял его презрительным взглядом Штубер. Это презрение еще осталось в нем от царящего в вермахте всеобщего неуважения к «макаронникам», которое они вполне заслужили трусостью и бездарностью, продемонстрированными на Восточном фронте. — Вместо того чтобы подумать об общей борьбе против англо-американцев, он увязнет во внутренней резне, как когда-то русские в своей Гражданской. И падут десятки тысяч голов. И польются реки крови. И все зря, потому что ничего из этого “возвращения на круги своя” не выйдет. Даже по тому, как этот человек ведет себя сейчас, можно определить, что перед тобой полнейшее ничтожество».

— Господин гауптштурмфюрер, — появился на пороге фельдфебель-парашютист, — только что сообщили: станция фуникулера в наших руках. Охрана сложила оружие без боя. И еще — по радио доложили, что одномоторный самолет «Физелер Шторьх», предназначенный для эвакуации господина Муссолини, прибудет с минуты на минуту. Кроме того, два небольших транспортных самолета сядут в долине, у подножия. Остальным, как и предусматривалось, придется пробиваться к ближайшей немецкой части на джипах. На дороге уже появились посты солдат СС и оставшиеся верными нам итальянские подразделения.

— Ну вот, видите, господин Муссолини, — поднялся Отто Скорцени из-за стола. — Стоило ли так волноваться?

— Но он еще не прибыл! — нервно парировал Муссолини, срывая с себя и снова напяливая на голову уже порядком измятую шляпу. — И не сел! А потом еще нужно будет взлететь. Интересно, приходилось ли кому-нибудь взлетать с этой Голгофы?