Похищение на бис

Аня крайне осторожно подключилась к беседе:

— А домой звонил? Со своего мобильного?

— Нет. Отобрали. Трубу принесли, чужую, вот и все.

— Извините за настырность, но нам нужны всякие мелочи. Говорите, сидел с удобствами… А окно там было?

— Все было, телевизор, футбол посмотрел, а окно снаружи досками закрыто, может, ставнями. Ясно, что открыть пытался, да оно вроде как в стену заделано, и стекло небьющееся, он ботинком саданул — ни хрена! Выпить даже дали..

— Он что-нибудь слышал?

— Это как? — заинтересовался пан Рушник.

— Знаете, человеку свойственно ошибаться, — продолжила я доверительным тоном, — каждый может проговориться, даже преступник..

— А то! — горячо поддержал меня наш гость.

— Вдруг за окном что послышалось? Шумы, гул, голоса? Собака залаяла? Или в доме какие звуки?

— Ну, звуки-то были. Когда воду спускали, слышно было, не грохот, конечно, но слышно. Мотор вроде тарахтел, на лодочный не похож, скорее на косилку. Музыка еще играла, может, радио. — Пан Рушник изо всех сил старался еще хоть что-нибудь вспомнить, но без видимых успехов.

Мы с Малгосей переглянулись: чучело хрипучее! Один в один, как и в случае с Касей, племянницей Ромека Она ведь не могла даже пола преступника определить, и свояк пана Рушника тоже. Оба голову ломали, всякие предположения выдвигали, да что толку? С одинаковым успехом это мог быть и мужичок средней комплекции, и крупная баба Возраст тоже не угадаешь. Выглядело оно как бы стариком, но хороший гример из восемнадцатилетней девушки кого угодно, хоть Санта-Клауса, может сделать, и не отличишь, но что с того? К тому же никто из бандюг малолеткой не прикидывался…

— А как свояк вернулся, сам или с доставкой на дом? — с любопытством спросила я, поскольку придавала проблеме передачи выкупа и возвращения жертвы огромное значение.

— Да как всегда, курья башка, по-дурному, — смутился наш свидетель. — Плохо уже помню, сестра моя, несушка заполошная, сама поперлась черт-те куда По мобиле ее вели, сверни сюда, в какую-то подворотню, сумку оставь и выметайся к ядреней фене. Так и сделала, мозги-то цыплячьи под бигудями. Назад поехала опять по телефонной наводке, да занесло ее на автостраду в сторону Катовиц, километров полста пилила мимо кассы. Развернуться, слепая курица, еще кое-как смогла… А я дома дожидался. Ну, она сотку хлопнула, а тачку, курица тупая, бросила абы как. Я вышел нормально запарковать, а свояк, страшно бухой, на пороге сидит. До обеда второго дня трезвел и ничего не помнил.

Как только речь заходила о сестре, вся орнитологическая эрудиция пана Рушника мгновенно улетучивалась. Видимо, любимая родственница ассоциировалась у него исключительно с курицей.

— А люди? Соседи? Никто ничего не видел и не слышал?

— Темно уже было. И погода не ахти. Даже если кто и видел, так не то кино, спрашивали мы, ясен пень, да толку ни на грош.

Мне подумалось, что неплохо было бы устроить очную ставку Касе со свояком пана Рушника, похоже, что держали их в одном месте. Интересно, а он посчитал ступеньки? Да где там, залили ему шары под завязку, какой уж тут устный счет!

Аня, вероятно, подумала о том же и не стала допытываться о ступеньках, а поинтересовалась общим впечатлением от шикарного помещения, люкс, это понятно, но может, стены были чем украшены?

— Эх, чтоб меня петух переехал! — обрадовался пан Рушник. — Были! Были!

— Чрезвычайно интересно. Чем именно?

— Свояк собак любил, а кошек — нет. Так вот, сто раз мне талдычил, что на одной стене легавая, прости господи, по всем статьям, ну чистый медалист, а на другой кот сидел и мешал ему глядеть!

— Живой? — не сдержался Витек.

— Где там живой! Тоже на стенке картинка или фотка — не разберешь, а совсем как живой. Напыжился и так на него уставился, что аж мурашки по спине, до гроба, говорил, кота этого не забуду. Так до конца и не протрезвел, мало что помнил, хренотень всякую, а вот кота — насмерть запомнил!

Не зря мы все затевали…

Пан Рушник начал повторяться и перестал представлять ценность как источник информации. Мы распрощались, и он отчалил с чувством глубокого удовлетворения.

Наше удовлетворение было не столь глубоким.

* * *

На следующий день шеренги частных сыщиков поредели еще больше.

— Мы — общество и как таковое должны помочь правосудию, — заявила я Малгосе и Витеку.

— Я — пас, — отрезал Витек, пребывавший в тот момент в состоянии крайнего раздражения, так как у него накрывалась рыбалка, на которую он уже намылился было ехать. — Никакое я не общество, если так стоит вопрос, считайте меня отбросом общества А будете давить — напьюсь, хоть и не планировал.

— Растолстеешь, — спокойно предупредила мужа Малгося. — От алкоголя набирают вес. А как помочь правосудию? Напялить на морду черные колготки и начать стрелять? Я могу, меня дед научил…

— Шутишь? — Мне стало жутко интересно. — Ты серьезно? Отца твоего пробовал учить, это я слышала, а вот тебя?