Похищение на двойку

Братья давай чесать в затылке, что теперь делать? Стало даже страшно. А тут уже следствие, и ко всему прочему еще и люди Ежова землю роют. Что делать? Не знают. Ежова-старшего они жутко боялись. Поэтому и след от себя отводить продолжали. Андрей Аликанов подкинул сумку, которую Глобус оставил, в лаборантскую к Виктору Викторовичу. Это тоже было спланировано заранее самим Митей Ежовым. По крайней мере, так утверждают братья. И я, пожалуй, тут им верю. Не зря ведь он вносил в черный список Костиного папашу. Аликанов действительно не дежурил тогда, когда сумку подбросил. Он действовал осторожнее. Пришел вечером, когда в лицее была только охрана — его приятели. Поболтал с ними, пошел, как будто в туалет, и занес эту сумку в лаборантскую. У него нашли дубликаты ключей от лицейских кабинетов. И записку директору тоже он подбросил. Вернее, не подбросил, а просто прикнопил к двери. Самое смешное, что эту самую грозную фразу "YOU ARE DEAD!" Аликанов набрал на компьютере директора и распечатал на его же лазерном принтере. От кабинета директора у него тоже ключи были. Директор ведь был в черном списке, и доставить ему неприятности — тоже была идея Глобуса. Затем, по его плану, Аликанов должен был подкинуть какую-то вещь Ежова, но тут Глобус пропал со всеми вещами. Надеялись они только на то, что Виктор Викторович уже рассказал милиции про такую же найденную записку. Однако до Виктора Викторовича записка-то не дошла, ее вынул из ящика Костя, а потом кто-то просто выкинул. Так что директор отнесся к "грозному предостережению", всего лишь как к неумной шутке. Вот, собственно, и все, что знали Аликановы.

Увы, теперь дело запуталось еще больше. Совершенно непонятно, кто следит за Костиным отцом. И тем более не ясно, куда делся Глобус. Единственное, что дает хоть какую-то зацепку, — это таинственная записка, подписанная инициалами "В. В. К.". Знать бы, кто ее написал. Вернее, напечатал на старой пишущей машинке. Пока же это остается тайной.

Когда отец окончил рассказывать мне все, что ему известно, я спросил:

— Слушай, неужели этот Митя так не любит своего папашу?

— Похоже, — кивнул головой отец. — Правда, в свой журнал он его не внес, но ведь глупо как-то ставить оценки собственному папе. А дома у них неспокойно. Его мама думает с отцом разводиться. В общем, они воюют, в том числе и за сына. И Мите тоже, видимо, несладко. Отец и мать у него — люди разные. Отец — "новый русский", мама — ~ дочь академика. Странная парочка. Вот и Митя не знает, с кем ему быть. А может, уже и сделал выбор.

— Теперь будете искать Глобуса? — спросил я.

— Так уже ищем. Ежовым положение дел в общем передали. Костиного отца они должны оставить в покое. Знать бы еще, кто за ним ходит.

На этом мы с папой закончили нашу беседу. Он пошел отсыпаться, а я остался сидеть. Думать. Только ничего мне в голову не лезет, вот я и пишу сейчас этот дневник. Иногда это помогает.

Где-то сейчас Костя? Наверное, уже едет к деду…

Надо же, и правда помогло! Перечитал все только что написанное, и с последней фразой пришла мне в голову одна мысль. Надо ее проверить!"

И все-таки Костин отъезд откладывался. Хотя еще с утра все было готово. Костин рюкзак трещал так, что он с ужасом думал, как его потащит. В Карелию на месяц и то вроде бы брал с собой меньше. Не надо было доверять маме собирать вещи. Но теперь все, уже поздно.

А задерживалось все из-за самого деда. Оказывается, мама уже слетала к нему в Дорохове на этой неделе. В тот самый день, когда к Косте приходил Саша Губин, — в понедельник. А он даже ничего и не подозревал об этом, думал, задержалась на работе. Тогда обо всем уже и договорились. Дед обещал приютить Сашу, если дела пойдут совсем плохо. Он регулярно звонил по утрам из автомата, у него телефона в этом доме нету, все осталось на Дальнем Востоке. И этих звонков Костя тоже не слышал, тоже всегда был в лицее, так что родителями соблюдалась полная тайна. И вчера тоже он с утра убежал изучать этот график, а дед опять звонил. И родители почти обо всем договорились, только надо было уточнить время встречи. Дед должен был встретить Костю на перроне. Но сегодня звонка долго не было. Мама боялась: что-нибудь случилось. Наконец звонок раздался. Мама подбежала и взяла трубку.

— Алло, — немного волнуясь, сказала она, и тут же лицо у нее вытянулось. — Костя, это тебя. Твой Саша Губин.

Костя подошел к телефону.

— Привет, Кость. Ты еще не уехал? Впрочем, что я спрашиваю. Как дела? — Сашка говорил быстро, как будто что-то его волновало, а необходимые слова приветствия только мешали.

— Нормально, — кратко ответил Костя.

— У меня тоже. Знаешь, что я звоню-то? — перешел к делу Сашка.

— Пока нет.

— Э-э, ты не помнишь, как там зовут эту маму? Ну, Митьки Ежова.

— Ксения Валентиновна.

— А фамилия у нее какая? Ты вроде бы говорил, что другая.

— Да, кажется, Вишнякова. Точно, Вишнякова. А что?

— Ничего. Так, кое для чего надо. После расскажу. Спасибо. Счастливого пути.