Похищение по расписанию

Стоило мне так подумать, как я увидела неподалеку белую «Ауди», а рядом с ней того, кого мы прилюдно обвинили в воровстве.

— Костя, минуту.

Я успела добежать до «Ауди» в последний момент — водитель уже запустил мотор. Еще бы секунда — и ищи-свищи человека. Быстро обойдя машину спереди, я наклонилась к окну водителя. Теперь я смогла рассмотреть его поближе. Он был не брит, волосы с легкой проседью, а возрастом чуть постарше Сапсанова.

И пустое детское кресло на заднем сиденье.

— Я хотела извиниться, — твердо сказала я. — Я ошиблась.

— Я так и понял, — угрюмо ответил мужчина. — А теперь я могу ехать?

— Можете, — убрала я руки за спину. — У меня обстоятельства… вот и спутала.

— Представьте, у меня тоже обстоятельства. Мне жена второго мальчишку вчера родила. Вот, ерунду всякую на подарки ей набрал, — сказал мужчина. — Если бы не это обстоятельство, то вряд ли бы мы встретились.

— Извините, — повторила я. — Поздравляю. Как мальчика назвали?

— Я — вор, — вдруг расхохотался мужчина. — Я — вор?! А-ха-ха.

— Вор может выглядеть так, что и не подумаешь, что он вор, — растерялась я.

— Да как бы ни выглядел! — веселился «преступник». — Но это не я, точно.

— Хватит вам угорать, — попросила я.

— Может, моя помощь нужна? — долетел до нас издалека голос Константина.

— М-да, — произнес мой новый знакомый. — Это он хотел мне врезать на кассе?

Он что-то достал из бардачка и протянул мне. Это была визитка. Много черненьких буковок на тонкой бумаге. Международная ассоциация… гештальт-терапия… психолог Бережной Семен Алексеевич.

— Нет, я все понимаю, но я — не вор, — с улыбкой повторил он. — Правда, я не знаю, как теперь в этот магазин приходить, охрана здесь чуткая, камеры везде понатыканы, а за памперсами только я всегда и бегал… Но я ни в чем не виноват, слава богу. Да и чеки жена приучила не терять. Спасибо за то, что вернулись. Это важно — не оставлять что-то позади себя, если мучает совесть. И еще… мужик ваш настолько суров, что даже я предпочел не развивать тему, когда мы были около кассы. Но, по-моему, у него в детстве были какие-то проблемы. Они есть у каждого ребенка, но если к этим проблемам относиться с уважением, то с возрастом некоторые из них слабеют и пропадают. Но это не про вашего друга. Он вырос, а его проблемы не ослабели. И порой дают о себе знать, я прав? Это не месть с моей стороны, нет. Да и не мое дело, прошу прощения. Но это я так. Не до того мне сейчас, да и ни к чему это. Просто заметка, не более. Все хорошо, и спасибо вам еще раз. Вы и мне подняли настроение, и, надеюсь, не забыли про себя. До свидания.

— До свидания.

Щеглов, забираясь на заднее сиденье, заметил, что уже хотел вмешаться в наш с «вором» разговор.

— Я извинилась, мне это было нужно. И ему тоже, — внесла я ясность. — У него жена в роддоме, кстати.

— Тогда погнали, — сказал суровый мужик Щеглов. — Если все дела сделаны, то лучше шефа не задерживать.

С момента звонка Сапсанова до появления моей машины около ворот его дома прошло минут сорок. За это время он ни разу не проявился, чтобы удостовериться в том, что я выполняю его просьбу.

Охранники распахнули ворота, я знакомым путем подогнала машину к дому. Константин, подхватив сумки с покупками, тут же ушел за угол. Я помнила, там была дверь, ведущая прямо в кухню. Я же вошла в дом через парадный вход, поднялась на второй этаж и оказалась перед кабинетом Сапсанова. Дверь была слегка приоткрыта, внутри явно кто-то находился.

— Заходите, Женя, — услышала я. — Рад видеть. Наконец-то.

Игорь Дмитриевич был одет в костюм. Видно, недавно вернулся с работы.

— Присядьте, — пригласил он.

Я выполнила просьбу. Села туда же, куда и во время нашей первой встречи, на диван напротив журнального столика. Сам же Игорь Дмитриевич остался стоять, упираясь руками в край письменного стола.

— Не буду вас мучить, — сразу начал он. — В двух словах. Буквально два часа назад мне позвонили те, кто похитил дочь. Жива, с ней все в порядке, мне разрешили с ней поговорить. Голос дрожит, но…

— Что она сказала? — перебила я.

— А что бы сказали вы, если бы трубку около вашего уха держали те, у кого вы в заложниках? Попросила слушаться этих сволочей. Плакала.

Я растерялась. Игорь Дмитриевич подошел к окну, сложил руки на груди.

— Они требуют выкуп. Что ж, предсказуемо. Подонки прекрасно знают, чья она дочь. Воспользовались девчонкой, чтобы разбогатеть, — как это благородно. Не мной угостились, нет. Они не стали даже приближаться ко мне, потому что понимают, что силы неравны. Но вот девчонка, которая толком даже сопротивляться не умеет — это самое оно. Слабое место отца — его ребенок.

Пока он разговаривал сам с собой, я тоже приводила мысли в порядок. Ксения жива, это самое главное. Как только смогу, то сразу передам это ее матери. Надо как-то помягче, понейтральнее, что ли, сообщить ей. Но вот когда представится такая возможность?

— Хотите знать, во сколько они оценили ее жизнь? — спросил Сапсанов через плечо.

— Если можно.

— Пятнадцать миллионов евро.