Похищение по расписанию

— Спасибо, Иза, — сухо поблагодарил кухарку Сапсанов.

— Обращайтесь, — по-свойски ответила Иза и вышла.

— Наливайте чай, Женя, — сказал Сапсанов, разглядывая то, что было на подносе. — Печенье, надо же. И когда она успела его сделать, интересно? Попробуйте, оно великолепно. Изергиль в восьмидесятые годы прошлого века была шеф-поваром в одном из столичных ресторанов. Все, что делает, у нее получается прекрасно. Если бы я не посещал время от времени спортивный зал, то пришлось бы расширять дверные проемы, уж поверьте.

— Вам налить? — спросила я, поднимая увесистый чайничек.

— Если не трудно.

Сегодня я уже завтракала, но пока доехала до места работы, чувство сытости успело развеяться. Чай с печеньем «От Изергиль» был весьма кстати.

— Сейчас Ксюха соберется, и выдвигайтесь, — напомнил Игорь Дмитриевич. — Ваш рабочий график будет рваным, но что ж поделать? Забросите дочь в школу, проследите, чтобы вошла внутрь. Подождите полчаса, чтобы она не вышла обратно.

— А что, может сбежать?

— Может, — нехотя ответил Сапсанов. — Прогуливать уроки стала не так давно, мне звонили из школы, но никакие воспитательные меры, которые я применил к дочери, не помогли. Все равно ей как-то удавалось смотаться. Но в то время у нее не было телохранителя.

— Понятно, — я взяла с тарелочки печенье. — Итак, жду полчаса. Дальше у меня свободное время?

— Совершенно верно, — кивнул Сапсанов. — Можете спокойно ехать по своим делам. Но платить я буду вам за полный рабочий день.

— А если Ксения решит покинуть школу не спустя полчаса, а уже после моего отъезда?

— Не все так просто, — покачал головой Сапсанов. — Двери школы закрываются изнутри сразу же после звонка на первый урок. Покинуть школу ученик может, имея на руках разрешение от родителей, оно должно быть исключительно в письменном виде. Кроме того, требуется их непосредственное подтверждение, для этого учитель заранее связывается с ними по телефону. Если с разрешением все в порядке, то ученика выпускают, а дверь за ним запирается снова.

— Как в тюряге, — вырвалось у меня.

— Я тоже так сначала думал, — улыбнулся Сапсанов. — Но все это делается в целях детской безопасности.

— А как же вашей дочери удавалось обойти все эти запреты?

— Подделывала письменное разрешение, но потом получила от меня выговор, и стала умнее. Просто заходила в вестибюль, ждала, пока вся ребячья туса разбредется из раздевалок по этажам, и успевала выскочить из школы прямо перед звонком на урок.

— И никто не замечал, что девочка покидает школу? — удивилась я.

— А вы видели, сколько людей выходит из школы прямо перед звонком на первый урок? — усмехнулся Сапсанов.

— Не обращала внимания, — призналась я.

— Это родители первоклашек, которые пасут своих детей. Утром они заходят вместе с ними в школу, помогают раздеться, потом машут им вслед платочками. Когда ребенок исчезает из поля зрения, они выходят на улицу и убегают по своим делам. Тот же процесс, только с точностью до наоборот, происходит после того, как уроки у их детей заканчиваются. Они заходят в школу, где ждут малышей, потом помогают им одеться и уже вместе, всей толпой вываливаются на улицу. По крайней мере раньше все было именно так. Ксения и сбегала из школы, затерявшись в кучке молодых родителей и взволнованных бабушек.

— Неглупая у вас девочка, — заметила я. — А я-то уже приготовилась услышать про придушенных охранников и побег через какие-нибудь подвалы или люки.

— Девочка у меня умная, — согласился Сапсанов. — Только вот без башни. Поэтому и попала в пару нехороших историй, выпутаться из которых ей одной оказалось не под силу. Пришлось и мне поучаствовать.

О, пошла жара. Я приготовилась к рассказу Сапсанова о похождениях дочери. Звучало, конечно, диковато — какие похождения могут быть у девчонки, которая заканчивает школу? Вежливая, немного замкнутая, не имеющая ни грамма заносчивости — вот такой я увидела Ксению. Таким было первое впечатление. Так и не скажешь, что оторва, какой пытается представить ее отец. Но мы не были с ней знакомы раньше.

— Она хорошая девочка, — словно прочитал мои мысли Сапсанов. — Со своими закидонами, но хорошая. Да и кто в подростковом возрасте не попадал в неприятности? Там не то скажешь, тут возразишь, здесь полезешь на рожон… да вы, наверное, все прекрасно помните по собственному опыту.

Игорь Дмитриевич мягко дал мне понять, что не намерен представлять Ксению как малолетнюю преступницу. И ее прошлые ошибки тоже обсуждать не будет.

— Я с самого детства приучал ее не плакать из-за ерунды. Разбила коленку? Не реви, это можно исправить пластырем и зеленкой. Услышала от кого-то обидное слово? Реагируй по обстоятельствам. Иногда такое нужно игнорировать, а не отвечать той же монетой. Захотелось проявить протест? Отлично, но умей отличить душевный порыв от серьезного решения. Но, в общем, я учил ее добиваться своего.

О том, какими именно способами Сапсанов учил Ксению добиваться своего, он, разумеется, не стал рассказывать.

В дверь постучали.

— Заходи уже, — устало произнес Сапсанов.

На пороге появилась Ксения. Сделав шаг вперед, увидела меня, кивнула.