Похищение Прозерпины(Рассказы гроссмейстера)

Это был Арнольд Дэвис, только что прилетевший из-за океана. Вид Арнольда всегда вызывал ощущение чего-то слишком уж четкого, аккуратного. Его редкие светлые волосы неизменно были гладко расчесаны, с идеально прямым пробором; правильные черты лица казались выточенными искусным гравером. На нем был элегантный, широкий, почти до колен светло-коричневый пиджак и узкие темно-синие брюки.

— Как поживайт? Ваше здоровье! — вспомнил Арнольд немногие известные ему русские слова.

Они поговорили о последних новостях, об общих знакомых, о предстоящих делах. Арнольд самую незначительную новость встречал так бурно, таким раскатистым смехом и громким возгласом «Хо-у-у!», будто ему сообщали, что он получил миллионное наследство. При этом он размашисто и сильно хлопал собеседника по плечу: «О'кэй!»

Они уже собирались расходиться, как вдруг Арнольд толкнул Алимова в бок.

— Смотри, смотри, какая девочка!

По коридору к ним приближалась Полинс. Арнольд не спускал с нее глаз, Поравнявшись с ними, Полинс улыбнулась Алимову и прошла мимо.

— Поздравляю, Евгений. Хороша девочка! — завистливо сказал Дэвис.

…Первый раз Алимов встретил Дэвиса года два назад в одном из маленьких городков на севере Голландии. Там они прожили вместе в одной гостинице около месяца. Евгений и его товарищи сразу оценили деловитость и большие познания Арнольда. Остроумный, общительный и жизнерадостный, Арнольд быстро сходился с людьми, подкупал их простотой обращения. Он был достаточно образован, разбирался в вопросах искусства, хорошо знал музыку. И самое главное, он был хорошим товарищем, искренне веселил всех в минуты отдыха. Он не скупился: приглашая в ресторан, угощал даже случайных компаньонов. Когда ему заметили, что не обязательно брать на себя расходы, Арнольд воскликнул:

— У нас тоже широкая душа! Как и русская!

Гуляя как-то по городку, Алимов и Дэвис очутились в маленьком уютном садике. Здесь были клумбы цветов, причудливо подстриженные кустики и даже лабиринт из зарослей дикого винограда. Посредине маленькой зеленой полянки, за невысокой изгородью, стояла низкорослая старая яблоня; ствол ее был побелен известью; ветки с яблоками, несмотря на подпорки, клонились к земле.

Арнольд решительно перешагнул через изгородь и пошел к дереву, ступая мокасинами по зеленой, ровно подстриженной траве.

— Эту яблоню посадила какая-то королева! — крикнул он, прочтя надпись на дощечке под деревом. И тут же сорвал яблоко, попробовал, поморщился: «Бр-р-р! Кислое!» Бросив его наземь, сорвал другое.

— Что ты делаешь, Арнольд? Это же музей!

— Ну и что ж! В крайнем случае заплачу штраф, — спокойно ответил Дэвис.

В другой раз, осматривая выставку уникальных изделий голландских кружевниц, Арнольд стал упрашивать девушку-гида помочь ему купить понравившийся экземпляр.

— Как? Нельзя продать? — удивленно спрашивал он.

Евгений так и не определил: действительно ли Арнольд не понимал, что это музейный экземпляр, рисовался ли он, или это была просто капризная настойчивость.

Власть денег Арнольд распространял и на женщин.

— Любовь, сила деньги — против этого не может устоять ни одна женщина, — заявил он как-то в минуту откровения.

Евгению далеко не все нравилось в Арнольде, в присутствии Дэвиса его не покидало неизменное чувство настороженности.

Однажды несколько шахматистов из делегаций разных стран собрались в большой гостиной. Арнольд был в ударе и смешил всех, забавно пародируя общих знакомых. Но Евгению не было весело. С каждой минутой становилось темнее: надвигалась буря. Из окон было видно, как по взбудораженной водной поверхности яростно мчались высокие островерхие волны, грозя все снести на своем пути. Хлопья туч тонули в морской пучине, море смешалось с небом.

В дверь постучали. Вошла Полинс.

— Простите, я должна закрыть дверь на балкон, — сказала горничная.

Арнольд сразу перестал болтать, смолкли и остальные. Евгений насторожился. Он давно уже замечал, что между Полинс и Арнольдом происходит что-то неладное.

Арнольд искал встреч с горничной, приглашал ее в кино, на танцы, в ресторан. Столкнувшись с ее несговорчивостью, он попытался заинтересовать Полинс красивыми безделушками, к которым, по его мнению, должна тянуться душа каждой женщины, но и это не возымело действия.

Арнольд злился. Надо было чем-то подтвердить созданную им самим славу любимца женщин. При каждом случае он пытался доказать всем, что имеет успех у Полинс, — старался подчеркнуть это и неуместно нежными словами, и намеками, и фамильярностью. Полинс только пренебрежительно и холодно улыбалась в ответ.

И сейчас Арнольд, остановив Полинс, приподнял пальцами ее подбородок.

— У-у, милочка!

Дэвис будто хотел этим подчеркнуть разницу между собой и горничной, предъявить права на близость.

Полинс вспыхнула, но все же сдержалась и, взглянув в лицо Арнольда, резко отвернулась.

Поступок Дэвиса смутил всех своей бестактностью. Он понял это и разозлился. Девчонка! Эти русские избаловали горничную — играют в равноправие Надо указать ей место!

— Пойдите в мой номер, Полинс, — важно приказал Арнольд. — Возьмите в шкафу грязное белье и отдайте в стирку…