Похищение в Тютюрлистане

Прежде чем Хитраска опомнилась, Виолинка нырнула под одеяло и зарылась в подушки.

— Капрал, на помощь! — крикнула Хитраска, пытаясь вытащить девочку из-под одеяла.

— Добрый день, друзья мои, — приветствовал их, звеня сверкающими шпорами, капрал Пыпец. — Что вы тут делаете? — Он уставился на шевелящееся одеяло. Вчера петух до поздней ночи сидел за кружкой пива, болтая со старым другом.

— Я не пойду, слышите, я не хочу! — визжала, брыкаясь, королевна.

Мышибрат открыл окна. Холодный свежий воздух наполнил комнату. Складывая крылья, голуби садились на подоконник и с любопытством заглядывали внутрь. В окнах напротив уже выставили на просушку пухлые полосатые матрацы и пышные подушки.

Озябшая королевна позволила себя одеть. Она съела завтрак и вместе со зверями отправилась в город.

— Даю тебе слово, — сказал капрал Пыпец, — что ты в таком виде не вернёшься в замок, ты должна снова стать красивой.

— И доброй, как раньше, — мяукнул Мышибрат.

На улицах было людно. Толпы горожан сновали взад и вперёд. В пёстрой суматохе мелькали жёлтые и красные бархатные куртки. Шуршало накрахмаленное кружево воротников, звякали на груди золотые цепочки. Матроны, скромно потупив глаза, шли в окружении служанок — румяных смешливых девушек. Проходя мимо них, петух воинственно вскидывал голову и крутил ус.

По неровной, выложенной каменными буханками мостовой громыхали телеги, запряжённые ленивыми волами. Иногда какой-нибудь автомобиль с пронзительными гудками проезжал по улице и внезапно останавливался на ближайшем перекрёстке; тогда из него выскакивал шофёр и, поправив очки, огромной рукояткой заводил пружину. Порой, звеня подвешенными на палке бубенцами, кричали скороходы: «Место светлейшему советнику Иллариону Руптуре!» В застланном бархатном паланкине дремал на подушках дородный советник, а скорчившийся у его ног секретарь читал ему вполголоса Chronique scandaleuse Скандальная хроника (фран.) — перечень беспутств золотой молодежи — из газеты «Голос Тулебы».

Издалека, сверкая солнцем своих доспехов, приближались королевские гвардейцы. Хитраска остановилась и, осмотрев себя в стёкла витрины, поправила локоны и бант на грациозно поднятом хвосте. А петух отсалютовал им шпагой. Гвардейцы ответили ему небрежным кивком, презрительно оглядев его выгоревший и заштопанный мундир. Какое было дело этим придворным франтам до нашего славного ветерана?

На перекрёстках полицейские в красных мундирах с тупыми и сосредоточенными лицами регулировали уличное движение, размахивая белыми палочками. Сидя в стенной нише, слепой от старости дрозд насвистывал на флейте какую-то наивную песенку, и падающие монеты звякали о медную тарелку.

— Мы проведём тебя по Птичьей улице на рынок Аппетитного Чихания, а там ты решишь сама, что делать.

— Что это за название? — удивился Мышибрат.

— Подожди, — увидишь.

Друзья шли переулком Брадобреев, где сверкали бритвы, где цирюльники, запахнув белые халаты, кружились около посетителей, с трудом узнающих своё собственное лицо под пухом кудрявой пены.

— Глядите! — прошептала Хитраска.

Из приоткрытых дверей вышел цыган Нагнёток, только что побритый, благоухающий, со шляпой и с перчатками в руке. Блестящие от брильянтина чёрные волосы отражали осеннее небо. Он что-то весело напевал, и, как спелая вишня в его ухе покачивалась рубиновая серьга.

— Спокойно!

— Не бойтесь, — в этой толпе он нам ничего не сделает.

Друзья забежали под арку ворот и подождали, пока цыган не исчезнет в ближайшем переулке. Пройдя крытую галерею, они вышлу на рынок Аппетитного Чихания. Осеннее солнце освещало площадь, которая переливалась золотым, сапфировым и алым цветом: на земле высились груды овощей, золотые шары дынь были сложены в пирамиды. Над подёрнутыми лёгким паром корзинами со сладкими грушами, румяными яблоками и сливами кружились осы. Еще издалека слышался говор и громкие зазывания торговцев. За рынком виднелись многочисленные вывески ресторанов, булочных и кондитерских. Из гостеприимно распахнутых дверей неслись запахи мускатного ореха, имбиря, гвоздики и тот неуловимый аромат жжёного сахара и варенья, который исходит от свежевыпеченных пирожных. В лазури носились голуби; у колодца, украшенного медными тритонами, скрипело ведро. Восточный купец кричал гортанным голосом, развёртывая пёстрые, словно радуга, шёлковые шали.

— Как тут хорошо, — прошептала королевна. От ароматного золотистого тумана, идущего от фруктов, овощей и пирожных, у защекотало в носу, и она громко чихнула.

— На здоровье! На здоровье! — Горожане вежливо приподнимали шляпы. Знайте рынок Аппетитного Чихания!

Вот и петух достал клетчатый платок и долго вытирал им клюв. Восхищение друзей наполняло радостью купцов, которые, зажмурив глаза, упоённо улыбались и вдыхали мясистыми носами любимые запахи.

— Пошли в кондитерскую, — нам нужно посоветоваться.

Друзья с трудом протиснулись через толпу торговок. Какая-то индейка с озабоченным лицом успокаивала мужа, — его возмущала краснота спелых помидоров.

— Смотри! Ты видишь тех двоих — там, — подтолкнул Мышибрата петух: — на скамеечке, около колодца?