Похищение в Тютюрлистане

«Жил-был король когда-то,
При нем блоха жила:
Страшась утраты,
Блоху он обожал.
Варил еду для блошки,
С нее сгонял он мух;
Болел живот у крошки,
Касторку пил за двух!»

Вздох восхищения пролетел по рынку.

— Боже мой, такая маленькая и такая умница, — сопит какая-то толстая дама.

За креслами членов магистрата Прыг многозначительно подталкивает Узелка: «Здорово?»

— Шикарно, почеши-ка мне спину, меня кто-то кусает!

— Радуйся, братец; может, это блоха? Мы откроем собственный цирк.

— Э, если б у нас была Блошинелли, тогда был бы расчёт, был бы расчёт, — бурчит Узелок, почёсывая спину о ручку кресла.

— Братец, а ведь это мысль! — стукнул Прыг приятеля по темени и внимательно посмотрел на затаившую дыхание толпу.

— Сейчас я стряхну, а ты подымай суматоху и лови в шапку. А там ноги в руки!

Прыг ловко протиснулся сквозь толпу зевак и опёрся о бамбуковый шест, отчего бечёвка чуть-чуть провисла, а потом внезапно отскочил, как будто от восторга. Упругое дерево отклонилось, бечёвка, как пружина, подбросила вверх поющую Блошинелли.

Все следили за ней, задрав головы, приветствуя это незаурядное искусство рёвом восхищения.

Восторженное дыхание толпы уносило блоху выше и выше, пока, наконец, она не стала планировать вниз, отчаянно размахивая гитарой.

Плясунья была еще видна на фоне темнеющего неба.

— Прыгай в мои объятия, — кричал в отчаянье цыган, но, видя, что относит ветерок, он, как разъярённый бык, ринулся в толпу.

Узелок визжал, словно поросёнок, которого режут; дети начали пищать и плакать.

Воспользовавшись всеобщим замешательством, блохи грызлись друг с другом и, наконец, освободившись от упряжки, разорвав пёстрые костюмы, поскакали в толпу, на середину площади, где уже стлался холодный вечерний туман.

Кровожадные насекомые набросились на самых толстых горожан; те попытались убежать, толпа заколыхалась, карманные воришки, призывая на помощь полицию, вытаскивали кошельки у перепуганных богачей.

Нагнётку показалось, что Блошинелли приземлилась на чёрной, как смоль, бороде бургомистра.

Цыган подскочил к почтенному горожанину, придавил его грудь коленом и, разделив густую бороду на две пряди, заглянул внутрь. Бургомистр только застонал, но цыган полз уже на четвереньках, высматривая любимицу на камнях, среди толстых икр трясущихся от страха горожан. То здесь, то там высовывалось его налитое кровью лицо и слышались отборные ругательства и вопли. Он был разорён. Друмля плача звала Блошинелли.

Зеваки в панике удирали. Кругом слышался треск закрываемых ворот, крики и стоны.

Перепуганный Мышибрат мчался вдоль стены; вдруг перед ним вырос разъярённый Нагнёток.

— Ах, наконец-то я поймал тебя, мошенник, — заорал он, схватив кота за горло.

К Мышибрату на помощь рванулся петух, но спасти друга было уже невозможно, — их разделил поток бегущих людей.

— Позаботься о Виолинке, — крикнула в ухо капралу Хитраска. Петух схватил девочку в крылья и вместе с бегущей толпой исчез в ближайшем переулке. Он уже не видел, как отбивался от полицейских Мышибрат, как под злобные крики его тащили в тюрьму.

— Это один из банды похитителей, — обвинял его Нагнёток. — Отвечай сейчас же, — где королевна?

— На виселицу его! — кричали вокруг. — Смерть похитителям детей!

Полицейские крепко держали арестованного, привычным движением вывернув ему лапки.

На площади было уже пусто. В густых сумерках рычали только вырвавшиеся на волю, жаждущие крови и одичавшие блохи.

Козёл поддаётся искушению

В эту ночь никто не высунул на улицу носа. И только усиленная стража кружила по переулкам; ей удалось даже выловить несколько насосавшихся крови блох, которые спали в стенных нишах. Остальные хищники спрятались в подвалы, угрожая безопасности города. Какой-то задремавшей в церкви старушке, уже через неделю после этих событий, они до кости обглодали колено.

Разошлась весть, что арестованный похититель не признаёт своей вины и не желает выдать сообщников. Вероятно, для того, чтобы сломить его упорство, решили применить пытку.

Обезумевший от горя петух метался по комнате. Напрасно ломал он в отчаянии крылья. Он был бессилен. Да и чем помог бы он товарищу?

За одну ночь у капрала совсем поседел гребень.

— Пока не вынесли приговор, ты должна пойти в замок! — крикнул он, тормоша спящую королевну. — Ты должна его спасти!

— Я не сделаю ни шагу, пока опять не похорошею, — брыкалась в постели Виолинка, с плачем зарываясь в подушки.

— Оставь в покое, — сказала Хитраска, — придёт козёл, и ты сам отведёшь Виолинку к королю. Достаточно будет одного взгляда отца, и король будет на твоей стороне! Ведь я тоже волнуюсь за Мышибрата!

— Ты права, — прошептал петух. Он встал у открытого окна, прислушиваясь к шагам, но козёл не возвращался. По забрызганной молочным светом месяца мостовой гулко стучали шаги вооружённой стражи.